Роман Нелюбовича

Шутка не получилась, и несколько минут мы сидели молча. Тарелки опустели, я собрал их и составил на шесток, взял чашку с чаем. Подвинул к Вадиму сахарницу, но он отрицательно мотнул головой.

— Пап, знаешь, я хотел тебя спросить. Раз уж ты упомянул маму… — голос его подрагивал как желе в тарелке. — Почему вы разошлись? Извини, конечно, за вопрос. Если он неудобен или ты как и она считаешь меня ребёнком, то можешь не отвечать.

Этого вопроса я ждал едва ли не с той минуты, когда Вадим сошёл с электрички. Я готовился к нему и сочинил много ответов. Они вполне годились для мальчика шестнадцати лет, каким Вадим был в нашу последнюю встречу, но теперь он вырос и те ответы для него уже не подходили. Что же сказать ему сегодняшнему?

— Всё нормально, сын, — надо было импровизировать, однако импровизация не мой стиль, и я покраснел от волнения. — Вопрос справедливый, и ты имеешь право знать, что и как у нас было. Но здесь необходимо понимать, что в отношениях между мужчиной и женщиной иногда возникают недоразумения, решить которые бывает тяжело, а порой и невозможно. Догадываешься о чём я?

— Ты ей изменил? Или она тебе?

Говорить прямо, без обиняков, что произошло тогда, я не был готов, и разговор, едва начавшись, начал меня тяготить. Я бы вообще предпочёл забыть о том времени и не вспоминать. Осталось убедить в этом Вадима.

— Сынок, ни что не происходит просто так. У всего есть предыстория и у всего есть причины, и ты не можешь утверждать, что виноват тот, а не другой.

— Пап, ты говоришь загадками. Тебе не в пожарную охрану надо было идти, а в дипломатию. Можешь выразиться без всех этих закорючек? Так, мол, и так. Если бы ты нашёл другую женщину, я бы всё понял. Это нормально, когда люди вдруг понимают, что быть вместе больше не могут. Но ты до сих пор один, а она после тебя двоих мужей поменяла!

В его голосе появилась злость, и мне стало немного не по себе: на кого он злится? И не потому ли он приехал, что решил выяснить, что случилось тогда между мной и его матерью? Всё это слишком сложно. Намного проще сделать как я: обидеться и затаиться.

Я пожал плечами.

— Мы были слишком молоды, чтобы правильно оценивать ситуацию. Нужно было немного перетерпеть и всё бы наладилось. Не обижайся на маму. Сколько бы у неё мужей не было, главное для неё — ты. Она всегда будет на твоей стороне…

Вадим поставил чашку на стол.

— Ладно, пойду я.

— Хорошо, сынок, иди, — ответил я с облегчением.

Вот и поговорили. Я дождался, когда Вадим выйдет за калитку, потом встал, протёр стол, помыл тарелки. Собрался было заняться текущими делами, но за последние дни я, кажется, всё переделал: поправил, наконец-то, сарайчик, сложил дрова в поленницу, подступился к забору, заменил пару столбушек. Не мешало бы ещё пару заменить, но где их взять? Обращаться к Аркашке не хотелось, он и так здорово помог. Спросить у соседей? Но кроме Лёхи у меня ни с кем отношения не сложились. Не то чтобы мы ссорились или молча ненавидели друг друга — просто не общались.

Чем ещё занять себя? Если занятия нет, его надо придумать, это помогает отвлечься от дурных мыслей, позабыть о неприятностях и сосредоточиться. Можно слазать на подловку, покопаться в оставшихся от тётки Натальи вещах. Давно собирался это сделать. А можно взять корзинку и сходить за грибами. Сейчас самое время. У Люськи по всему двору гирлянды сухих грибов висят, будет чем зимой семью радовать. А у меня пусто, как будто и жить не собираюсь.

Я взял корзину, нож, вышел на улицу. Облачное небо настраивалось на дождь, но возвращаться в дом за плащом я не стал. Ближайший лесок находился почти сразу за нашей улицей, шагов сто пройти. Но со слов Галыша грибы там никогда не родились, разве что мухоморы и поганки, и идти надо к Пужанке до самого пляжа, а потом сворачивать влево, в сторону крутого подборья, что стеной вставало на сухих песчаных холмах. Уж там точно можно нарезать полную корзину маслят и коровок.

Про подборье Галыш врал, вернее, не договаривал. Грибы там были, Люська тоже упоминала об этом, но ещё она обмолвилась, что туда едва не полгорода ходит, и конкуренция получалась из расчёта на один гриб два соискателя. На вопрос, где она сама грибы собирает, Люська махала рукой неопределённо, причём каждый раз в другую сторону, и хитро щурилась. Лёха тоже качал головой и пожимал плечами, а я всё старался понять, отчего происходит такая скрытность. Русский человек по природе своей щедрый, но почему-то щедрость эта распространяется исключительно на конечный продукт, а места его произрастания обходит стороной.

Что ж, идём в подборье. День сегодня рабочий, пасмурный, значит, конкурентов будет меньше. Однако не успел я дойти до поворота, как дорогу мне перегородил старенький «уазик». Сначала он посигналил, и я сошёл на обочину, пропуская его, но он затормозил прямо передо мной и встал так нагло, что у меня невольно слетело с языка грубое слово. Я собрался произнести второе грубое слово, но из «уазика» выскочил Лёха. Лицо его выражало недоумение.

— Ты куда?

— А куда можно с корзинкой? — недовольным тоном ответил я. — За грибами.