Роман о Граале

Старо сказанье о Граале,

Но этим именем сосуд

И ныне верные зовут.

Ушли, злодеи, стал-быть, кроме

Упрямца некоего. В доме

Остался с праведными сей.

Именовался — Моисей.

И был оставшийся весьма

Незаурядного ума.

И здоровей иных голов.

И балагур, и острослов.

И делал сей упрямец вид,

Что безутешен и убит

Великим горем оттого,

Что нет за трапезой его.

У праведных что было сил

Прощения себе просил.

И снова братия, и снова

Выслушивала острослова:

Мол, верность Господу храня,

Просите старца за меня!

«Хочу, чтоб оказал мне честь

И чтоб за стол дозволил сесть.

Скажите же ему, друзья:

В грехах раскаиваюсь я.

И за былое не взыщите,

Но порадейте о защите!»

И со слезами грешник сей

Искал разжалобить людей,

Просил, раскаиваясь, впредь

Его простить и пожалеть.

И вняли горести такой.

И вот в Иосифов покой

Застольцы входят все едино.

Наставника и господина

За злополучного прося,

Наперебой община вся

Кричит. Слезам мужей и жен

Весьма Иосиф поражен.

И молвит: «О какой заботе

Так гомонить ко мне идете?»

А люди повторять. Но тут

Уже толково речь ведут,

О грешных братьях говоря,

Что, мол, уплыли за моря,

Никак, однако, не уйдет

Один мудрец и доброхот.

И плачет Моисей навзрыд.

«К столу примите», — говорит

И просит у тебя в дому

Дозволить гостевать ему

И с нами сиживать за нашей

Великою святыней-чашей,

А без того ему невмочь.

А мы принять его не прочь.

Ходатаям Аримяфей:

«Сие, — ответил, — ей-же-ей,

Зависит от меня не много.

Дается благодать от Бога.

Понеже и решает Бог,

Для чаши кто хорош, кто плох.

И, коль он Господом заклят,

Моления не умолят.

И мы, глупцы, его вернем,

Подумав хорошо о нем,

А он не доброхот, но плут

Иль, аки зверь, свиреп и лют».

«Не кажется он лютым зверем.

Мы, отче, Моисею верим!»

(Иосиф, Бога ради, дозволь ему сие! От¬вечает Иосиф: «Для того он праведником быть должен. Впрочем, так и быть, во¬прошу для вас Господа». И сказали они: «Благодарим тебя». И пошел Иосиф один к Граалю, и пал на колена, и обратился, к Иисусу с мольбой, дабы Тот доброты и милосердия своих ради свидетельство¬вал о Моисее, таков ли Моисей, каким показаться желает. И был глас от Дyxa Свята, и сказал Дух Свят: «Иосиф, Иосиф, пришло время поведать тебе о сиденьи, иже меж тобой и Броном. Вопрошаете вы, ты и люди твои, таков ли Моисей, каким показаться желает. Скажи им, что, ежели он таков, каким казаться желает, и бла¬годати Господней чает и впрямь, пусть войдет с вами в горницу и сядет за стол, засим увидишь, что случится». И было всё по слову Духа Свята.

Вернулся Иосиф в горницу и сказал просившим его: «Реките Моисею: ежели он благодати Божьей до¬стоин, благодати сей никто его лишить не может. А ежели не таков он, каким представляется, пусть отступится, ибо лишь сам себя покарает-погубит». И пошли просившие к Моисею, и сказали ему, как велел Иосиф. И, слыша сие, воз¬радовался премного Моисей и сказал: «Токмо и надобно мне, чтобы дозволил Иосиф. И пусть не мнит, что не достоин я благодати Господней». И сказали они: «Дозволение имеешь, поступай по сему». И взяли его с собой, и возрадовались зело, и пошли с ним на молитву. И узрел его Иосиф, и сказал ему, говоря: «Моисей, Мо¬исей, не подступайся к сиденью сему, коли не достоин, ибо сам себя покараешь-погу¬бишь. Бойся обмана своего».

И сказал Мо¬исей: «Достоин есмь, и принят буду Гос¬подом в общину вашу». — «Добро, — сказал Иосиф, — ежели ты и впрямь таков, узрим сие». И сел Иосиф, и Брон, и сестра Иосифа, и прочие все, каждый на место свое. И, когда сели они, вошел Моисей, и устрашился, и пошел вокруг стола, но не нашел иного места, кроме как подле Иосифа. И сел Моисей на место сие, и, когда сел, разверзлась под ним земля, и низвергся он в бездну, словно и не было его вовсе. И узрели то сидевшие за столом, и ужаснулись тому. И се, завершилась утреня, и, когда встали братия от стола, подошел Петр к Иосифу и спросил, говоря: «Государь, устрашились мы теперь пре¬много. Просим тебя, милости великой Гос¬подней ради, растолкуй, коли знаешь сам, что с Моисеем содеялось». Иосиф говорит: «Того не знаю. Но, коли будет на то воля великого Благодетеля нашего, узнаю».

И пошел Иосиф, скорбя зело, и пал на колена пред чашей, и воззвал: «Иисусе Все¬милостивый! Неизреченна сила Твоя и преславны деяния! Ради Зачатия Твоего Бес-порочного и Рождества Святаго от Приснодевы Марии,)

И ради незабвенных дней,

И ради гибели Твоей,

Когда лихие твари те

Тебя распяли на кресте,

И моего спасенья ради

В узилище, где в жажде, в гладе,

Нуждаясь в пище и воде,

Я замурован был и где

Меня хранила чаша эта,

И ради Твоего завета

Молить Тебя, припав к сосуду,

Когда в злосчастии пребуду,

Когда, о Господи, в беду

Иль в переделку попаду, —

Молю, ответствуй: из друзей

Иль недругов наш Моисей?

Затем, что все: и я, и зять,

И люди остальные, знать

Хотим, что сталось с Моисеем.

Тогда сомнения рассеем».

Сказал Иосиф. И вослед

Немедля услыхал ответ:

«Аримафей, се тайна, кою

Я наконец тебе открою.

Вы за столом сидите, но

Сидение меж вас одно

До времени вы не займете:

То память об Искариоте,

Предавшем некогда Меня,

До Судного пустует Дня,

До Судного, реку, Суда.

Но ты единожды сюда

Усядешься, Аримафей,

О смерти помянуть своей.