Роман о любви и терроре, или Двое в «Норд-Осте»

В 6.49 утра из центрального входа выносят первого человека. Здоровенный солдат несет на плече женщину. Жива она или нет, рассмотреть не удается. Видно только, что вся куртка залита кровью. Заложницу кладут в машину «скорой помощи», и та отъезжает с площади. В фойе уже организован живой поток. Выстроившиеся в шеренгу сотрудники МЧС передают друг другу все новые и новые тела. Кто из них мертвый, а кто просто спит, понять не удается. Но многие из заложников все красные от крови. Машин «скорой» явно не хватает. К центральному входу подгоняют автобусы. Теперь пострадавших загружают туда. Эмчээсовец выносит из здания маленькую девочку. Ее руки безжизненно болтаются в разные стороны, а голова вся в крови. Спасатель пытается найти свободную машину «скорой», но все уже заняты. Девочку кладут в автобус…

«Труд»:

Ухнул взрыв. Сразу же дико закричала женщина: «Там мои дети, не стреляйте!» Буквально через несколько минут по телевизору пошла картинка: из Театрального центра выбегают заложники. И прозвучал комментарий: «Началась эвакуация людей». Нервы взвинчены до предела. Со многими женщинами плохо. То и дело звучат крики: «Врача, скорее врача!» В Центре помощи родственникам заложников начинается молебен. Несколько мужчин и женщин читают срывающимися голосами вслед за батюшками молитвы. Кто-то не может оторваться от экранов телевизоров.

Время спрессовалось до предела. И вот информация: «Бараев убит, с ним уничтожено значительное количество террористов». Зал аплодирует. Через несколько минут появляется Шанцев, от которого мы узнаем первую информацию: сейчас людей повезут в больницу. Некоторые выбегают на улицу и видят, как в «икарусах» везут заложников. Они раздеты, некоторые совсем голые. Головы запрокинуты, рты открыты, руки раскинуты. Живы ли они? Кто-то сообщает, что был применен газ, они спят.

Спят – значит, живы. Мы смеемся и плачем.

Офицеры «Альфы» (продолжение):

– Штурмовые группы заходили в противогазах, а когда стали выносить заложников, то, конечно, все с себя поснимали – и противогазы, и бронежилеты. И надышались так, что многие до сих пор по госпиталям, причем, самое интересное: от этого газа обостряется именно то, что раньше болело. Вот женщина наша – она после штурма тоже бегала по залу, выносила людей – госпитализирована, открылась старая язва. У кого-то сердце зашкалило, у кого еще что-то…

– После штурма первая задача была – срочно вынести всех из зала. Срочно! Потому что была угроза взрыва. Пока саперы возились, пока с собаками подъехали – все время была угроза взрыва, никто не знал, где и что чеченцы там нафаршировали, куда какие мины заложили, это в любой момент могло шарахнуть. И хотя нам никакой команды не было людей выносить, это же дело санитаров, МЧС или еще кого-то, но мы стали таскать людей из зала, как могли, – детей и девчонок на плечах, кого-то волоком по земле, кого-то за руки-ноги, на носилках, на брезенте, на шторах с дверей. Во сне люди тяжеленные, вчетвером приходилось одного нести…

– Первых выносили как трупы – были уверены, что они мертвые. Командир говорит: «Они живые…» Но дыхания нет, пытаемся нащупать пульс – кто теплый, а кто уже холодный…

– А «скорые» были блокированы «КамАЗами». «КамАЗы» с песком стояли вокруг ДК сплошным оцеплением на случай, если «чехи» пойдут на прорыв или снаружи какие-нибудь их сообщники попытаются прорваться к ним на выручку. И водителям этих «КамАЗов» было сказано гуртоваться около штаба, но вы же знаете наших людей – за двое суток разбрелись кто куда. Предупредить их о штурме тоже было нельзя – у террористов вокруг ДК были свои глаза и уши. И вот после штурма кинулись за «скорыми», а они подъехать не могут, ДК блокирован этими грузовиками, а водителей нет. Подогнали БТР, хотели оттолкнуть «КамАЗ», но он груженый, тяжелый, ничего не вышло.

– Ощущение полной нереальности. Бежишь, хватаешь, выносишь, дышишь как паровоз. А газ всасывается, сознание концентрировать все труднее. Меня хватило на час с небольшим. Чувствую, худо. Отвели меня в штаб. Прибежал какой-то мужик, сделал укол. Я влил в себя стаканов шесть-семь воды. Посидел, очухался, опять пошел.

– По всем подсчетам, эвакуация 600-700 человек могла длиться несколько часов. А мы за два часа всех вытащили, да еще из заминированного зала.

Газета «Труд», интервью с одним из руководителей Оперативного штаба:

– Кто у них был главным?

– Конечно, Бараев, но за ним стояли ваххабиты. Более суровые, более подготовленные. Когда в зал зашел первый журналист и попросил Бараева снять зал, тот говорит: пожалуйста, снимай. А его окружение запретило. Эти люди были очень опытные. Во всяком случае, 5-6 человек, по нашим наблюдениям, были очень подготовленные террористы.

– Как выбирали время штурма?