Роман о Лондоне

Я отдаю предпочтение таким воинам, как маршал Ней. Кавалерист, которого меньше всего занимала собственная жизнь, как и собственная жена, кстати, ему изменявшая. Его единственной заботой была Франция.

А если хотите, еще больше я преклоняюсь перед другим Наполеоновым воином, перед Дезэ. То, что Наполеон вступил в Москву, на то была наша русская воля. Он угодил в западню. Впрочем, большая часть наполеоновской армии, отправившейся в Россию, состояла, как вам известно, не из французов. Почти вся Европа тогда хлынула на Москву.

Мне бы хотелось убедить вас, что у французов были генералы и получше Наполеона. Гош, например. Подумать только! Двухлетним ребенком он остался без матери. Вырастила его тетка, парижская торговка. Мальчик из бедной семьи, он пел в церковном хоре. Потом стал конюхом. Восемнадцати лет его призвали в армию. Потребовалось всего три года, чтобы Гош стал унтер-офицером, капитаном и генералом. В возрасте двадцати пяти лет он принял командование армией на Рейне и бил врага везде, где тот появлялся. Его обвинили в диктаторских устремлениях. Сен-Жюст этому поверил.

Это ничего не значит, отвечал Ордынский. Французские генералы возникали в революционные дни, как грибы после дождя. Гош был гениален, но не идет ни в какое сравнение с Наполеоном. Наполеоновские маневры на поле боя — бессмертны.

Да, да, пан Тадеуш, однако я бы заметил, что тот мальчик из церковного хора, воспитанник тетки-торговки, тот конюх, выйдя из тюрьмы, первый понял, где будет решающее сражение для Франции. Не в Италии, а в Германии. На Рейне. Но Наполеон был любимцем Барраса, а Гош — любимец Карно, с которым по праву связывали победу Революции, но который по положению был ниже Барраса. Позволю себе еще прибавить, что почерк Гоша не похож на каракули. Буквы у него четкие, словно высеченные саблей. Любопытно, что ни один революционный генерал не пострадал так, как пострадал от клеветы Гош. Попал в тюрьму и умер при таинственных обстоятельствах. Ему было двадцать девять лет.

А как вам, пан Тадеуш, среди прочих представляется Дезэ? С моей точки зрения, — это самый удивительный революционный генерал. Наполеон пряди своих растрепанных волос забирает хотя бы шелковой петлей. У Дезэ и того нет. Усы у него торчат во все стороны, будто у зайца. А сам длинный, как Дон-Кихот. Когда сидит на коне, ноги почти волочатся по земле. На совещаниях правую руку, как и Наполеон, закладывает за борт офицерского мундира. А кому первому пришло в голову так держать руку? Ему или Наполеону?

С виду Дезэ похож на огромного кузнечика. Кузнечик войны. И на треуголке у него столько перьев, что, похоже, они растут прямо из головы. У него чудные глаза. И печальные складки возле губ. По рождению он аристократ. Все родные его эмигрировали за границу. А он преданно служил революции. В революции его, говорят, восхитили идеи справедливости и надежды. Он, а не Наполеон, завоевал и смирил Египет. Мусульмане любили его и называли — любящим справедливость султаном. И как бы странно это ни казалось, под Маренго тоже победил не Наполеон, а он. Наполеона разбили. Это вынуждена признать и история. Наполеон со своей армией отступал, когда прибыл Дезэ. Наполеон было направил его в сторону Генуи, но Дезэ услышал пушки под Маренго. Бонапарт и все его генералы были за отступление. Сражение, говорили они, уже проиграно. Почему? — спросил этот длинноногий и длинноносый человек. Что из того? Пусть сражение проиграно, но сейчас ведь еще всего три часа пополудни! У нас есть время, чтобы до вечера выиграть следующее сражение! И они его выиграли. Маренго — самая блестящая победа Наполеона? А надо бы сказать — победа Дезэ! Дезэ погиб, сражаясь во главе своих солдат. Памятником ему стали Альпы. Он и похоронен в Альпах.

При этих словах Ордынский прямо-таки просиял от восторга. Репнин, мол, должен признать, что корсиканец был не только умелым полководцем, но и обладал огромным сердцем. Наполеон сам похоронил Дезэ. Это точно, похоронил мертвого, — отвечал Репнин. Впрочем, единственного среди всех своих генералов. Вообще-то корсиканец любил только членов собственной семьи. А пан Тадеуш мог бы вспомнить еще одного великого воина, наполеоновского маршала по имени Ожеро.

У этого человека, как и у Дезэ, тоже был длинный нос, очень длинный нос, и почерк он имел отменный. Будто родился в Испании. Был он сыном лакея и торговки, а стал маршалом. Он служил обычным карабинером в Неаполе, когда во Франции вспыхнула революция. Вступил в армию. Через три года стал генералом.