Читаем Роман о семи мудрецах полностью

Роман о семи мудрецах

Автор Неизвестен -- Европейская старинная литература

Октавиан всех выше в Риме[131]Был и познаньями своими,И тем, что, злато и сребро2860 Любя, везде хранил добро.Крестовой Башни, полной златаИ серебра, велел богатоОтделать стены. МудрецаИз подданных своих, скупцаСтоль жадного, что трудно дажеВообразить, поставил в стражи.Наемник, скряга, крохоборНазначены вести разборВсех дел им были, и едва лиНе худший выбран в сенешали.А вот в усадьбе небольшойЖил не имевший за душойГроша мудрец: коль где ухватитТри марки — на еду их тратит.Артуру он не подражал,Не строил стен, не рыл подвал.Жену имел, и дочек милых,И сына, и весьма любил их.Подростку сыну на ушко2880 Шепнул он раз: „НедалекоЛежат несметные деньжищи,Вон, видишь, башню? Мы же нищи.Но, как проникнуть в башню туИ взять их, я изобрету“.Ответил сын: „Помилуй боже,Вовек не лгущий, нас! НегожеБлагую участь беднякаНа потрошителя мешкаМенять. Казнят вора немедля,Его ждет пытка, плаха, петля“.Но тот: „Свидетель Кикл[132] святой,Ты разговор ведешь пустой.А я, как влезть нам в башню туИ деньги взять, изобрету“.Чуть сына он не покалечил,Побив, и тот уж не перечил.Дождались, чтоб спустилась тьмаИ все ушли в свои дома.Продумано все тонко было:2900 Пробрались, выйдя к башне с тыла,Сквозь сад и вересковый лугК терновнику, что рос вокруг;Продрались, заплативши ценуНемалую; пробили стену:Побольше норовят набратьБезанов[133] и выносят кладь.Наесться можно до отвалаТеперь: поблизости меняла,И есть харчевня, где всегдаПо вкусу сыщется еда.Назавтра в ночь опять хорошийУлов, опять уходят с ношей.Не совершалось прежде кражТаких искусных. Утром страж —Другой мудрец, ОктавианаБоявшийся, проснулся раноИ круговой обход всегдашнийПредпринял: все ль в порядке с башней?От острых не укрылся глаз2920 Заваленный ворами лаз,И горсть рассыпанных безановУвидел он, на землю глянув.Не стал устраивать облав,Но скрылся, виду не подав,Мудрец: ведь если разговорыПойдут, не попадутся воры.Послав четверку верных слуг,Которых, так сказать, из рукКормил он, ров с усердьем рьянымКопать велел им, с круглым чаномСпуститься и, не оплошав,Свинцовый влить в него расплав,Добавок в виде смол, и клея,И жидкой глины не жалея.Четыре наковальни, алБыл коих цвет и яр накал,Чтоб дольше сохранить теплоИ то, что в чане, не моглоЗастыть, подсунули. Надежно2940 Устроив все, ушли, как можноСкорей. Свершить меж тем идутОтец и сын привычный труд.Мудрец бесстрашно вглубь проломаПолез, тут все ему знакомо:К наживе страстью обуян,Шагнул и тут же рухнул в чан.В расплаве как бы замурован,По шею погрузившись, скован,Ни рук, ни ног не чует он,И понял, что перехитрен.Взирает в горе сын великомНа это, разразившись криком;Отец же просит, чтоб затихКрикун, не то услышат их.— „Сын, — сохраняет речи дар он, —Погублен я, убит, покаран.Достань без промедленья мечИ голову ссеки мне с плеч.Средь улиц буду утром, жалок,2960 Я принимать удары палок,Увижу слезы дочерей,Состраждущих судьбе моей.Разыскан будешь ты и вместеСо мною предан на бесчестье.Не трусь же, ты прошел закалкуСо мною: нож возьми и палку;Ее строгая с двух концов,Когда они войдут под кров,Себя ты ранишь, но не тяжко,Пусть пострадает или ляжка,Иль голень. Рану покажи,Не будет в объясненье лжиТвоем тогда: мол, жалко сестрам,Что ты ножом поранен острым“.И сын на то, чтоб вынуть мечИ голову отцу отсечь,Пошел. Весь путь домой с оглядкойПроделал, внутрь проник украдкой,А голову, чтоб чей-то взор2980 Не углядел, он спрятал в сор.Боявшийся ОктавианаПремудрый сторож башни, раноПроснувшись, вместе с четырьмяПомощниками, не шумя,Спустился. Там их дожидалсяТот, от кого лишь торс остался.Взгремел тотчас тревожно хорДозорных: „Вор! Глядите, вор!Сбежались римляне; веревкаПринесена большая: ловкоЕе под мышки захлестнутьСумели и опутать грудь.Концом обвивши конский круп,Из чана выдернули труп,А чей — никто не догадался,Поскольку торс один остался.Совет дал некий старец — с нимОбъехать медленно весь Рим.Повсюду разнеслось известье,3000 Когда ж процессия в том местеБыла, где жил мудрец, казнаКоторым опустошена,То вышли дочери, не прячаПечали по отцу и плача.Но брат их, получив закалку,Не трусит: нож схватил, и палкуС обеих стал строгать концов.Толпа врывается под кров,Стремясь схватить его, чтоб вместеС отцом он испытал бесчестье.Он нож, которого остроИ прямо лезвие, в бедроВсадив с размаху, тотчас вынул:Поток кровавый на пол хлынул.— „Сеньоры, в чем вина моя? —Кричит. — Я ранен, и семья,Ко мне сочувствием горячимПылая, разразилась плачем“.Тут рану он и покажи —3020 Нет в объясненье, дескать, лжи.Толпа на ногу погляделаИ разошлись, поняв, в чем дело.Набил, не пойман во вранье,Он вьюки златом и денье —Понадобилось три коня,Чтоб в Карфаген, где их родняЖила, тяжелый груз доставить.Сестер забрал и мать — оставитьПришлось отца. Клочок земли,Где голову зарыть, нашлиНа кладбище уютном вскоре,Чтоб не валялась дольше в соре.Вот чем чреват любви прилив,Коль он рассудка супротив!Король, и с вами так поступитВаш сын, он голову вам срубитСпокойно, отведи искусОт нас господь наш Иисус!»Рассказ владыку вновь подвигнул3040 На гнев, от злобы он подпрыгнул,Вскричав: «За сыном марш моим,И тотчас же его казним».Помчались стражи, всяк проворен,За ним: да будет опозорен.Но тут является Катон,Седой уж вовсе. Видит он,Что мальчик отдан стражам в рукиИ те ведут его на муки.Вниманье короля привлекМудрец поклоном и изрек:«Сир, поступаете вы с сыномЖестоко, боже помоги нам,И оскорбляете меняИ всех, наследника казня.Подобны вы тому, который —Спаси вас бог, на милость скорый! —Свою сороку мог за речьПравдивую на смерть обречь».Король сказал: «И нрав он грубый3060 Явил, и грех свершил сугубый,Коль птицу, коей не былаНеправой речь, убил со зла.Скорее, друг мой, расскажитеПро столь нелепое событье».— «Не ждите притчи от меня,Я нем. Коль до начала дняНе будет казни срок отложен,Сир, разговор наш невозможен».Тот молвил: «Что ж, повременим,Раз так трясетесь вы над ним.Стой! — крикнул стражникам вдогонку. —К нам подойти велю ребенку».Услышав таковой приказ,Поворотили те тотчас.Рек старец: «Правды не тая,[134]Рассказ о кастелане[135] яНачну, имений три десяткаОбъединившем, все достаткаИзрядного. Его жена,3080 Высокородна и знатна,Хоть он был предан ей всецело,Возлюбленного заимела,Презрев супружеский союз.Ей полюбился жалкий трус,А муж, хоть вовсе не задира,Не устрашился б и эмира.

Перейти на страницу: