Роман с «Алкоголем», или История группы-невидимки

Надпись эта золотом (а может и не золотом, это я так в поэтическом угаре) сияла на юридическом дворце и крутая лестница снисходительно приглашала двух робких муравьишек подняться и доложить высокомерной страже: кто, зачем и к кому!

Мимо нас пролетали холёные самодовольные ребятушки годиков о двадцати пяти, аккуратно стриженные, в костюмах от Ив Сен-Лоран, нацепивши очочки с платиновой оправой. Взоры их повествовали о такой уж волшебной карьере, что даже случайно засуженные или несправедливо оправданные (за отдельный, так сказать, гонорар) меркли и исчезали вовсе, соприкасаясь с аурой таких блестящих молодых людей. Б-р-р! Зачарованная охрана даже и не смела испросить у них мандат для входа, насколько были они тут своими… Подобные энергичные ребятки эдак по-свойски проникают в самою Думу, а не то, что в какую-то занюханную «гильдию» и, конечно, без всякой задержки со стороны кремлёвских стражников-остолопов. Соль земли России, недостижимая элита, гордость нации…

Миновав в умилении застывшую охрану, они порхали дальше, мимо гранитной доски, запечатлевшей нетленные имена и фамилии Гениев Адвокатуры. Фамилии были предсказуемо библейски однотипны, но особенно запомнился некто Зильберкант.

Пробравшись через тысячи кордонов и зеркальных комнат, я вручил всё, что облегчит заслуженный быт труженика-адвоката. А именно, монструозные массажные души таких извращенческих конструкций, что это буйство инженерной фантазии наводило мысли о каком-то товаре из секс-шопа, ну а на закуску, словно пошлая вишенка на вершине сливочного торта, популярнейший хит сезона – хрустальные стаканчики для зубных щёток по сто евро за штуку.

На выходе мне навстречу попалась стайка по банному раскрасневшихся юридических крупнотелых тёток, сильно за сорок, очень шумных и «неплатонически» засматривающихся на всё, что в брюках.

Я поспешил к спасительному вестибюлю с позёвывающей охраной, где почему-то стоял такой густой запах пива, будто пили его каждодневно месяцев шесть, да ещё в кураже разлили по всему полу.

Откуда взялось это, так сказать, поразительное слияние «низкого и высокого», не мне гадать. Будем милосердно считать, что это скучает бравая охрана, ибо охранять тут, ну совершеннейше не от кого, такие уж «наскрозь положительные» люди подобрались в затейливой конторе. Вот и скрашивает доблестный охранный контингент, уж как умеет, свой вынужденный серый досуг до умопомрачения.

Ну не краснощёкие же тётушки, в самом деле, пили пенное пивко с пахучей воблой на работе! Хотя…

«Общежитие слушает» халявный «рокенрол»

Вот уже больше пяти «необыкновенных» лет я живу в одной прокуренной норе, именуемой с провинциальным достоинством не меньше, как «Гостиница». На самом деле это банальнейшая общага со всеми прелестями оскорбительного быта – парой сортиров на длиннющий, словно «метрошный» перрон, коридор, дуэтом кошмарных душей, ступая на тёмный пол которых, лучше не думать, какое мрачное существо до тебя тут с явным наслаждением плескалось (а, возможно, и не только, о, ужас!) с преимущественно ледяной, бодрящей водой, «обаятельным» самодуром-директором, не шибко чистыми на руку, но крикливыми, как галки по утрам, уборщицами, ну и совершенно горьковскими (и от пьес великого писателя и от принадлежности к «быдланскому» племени Нижегородцев) типажами.

Как ни хотел я сбежать подальше от родимого городка под знаковой вывеской «Нижний Новгород», а насмешница-судьба, после трёх лет моего неумелого барахтанья по съёмным грязным хатам, закинула меня к знакомым до оторопи ликам в «знаменосное» общежитие от авиационного завода «Полёт». Там, собственно, со вкусом и проживают бывшие горьковчане, а ныне по «новозаветному», нижегородцы, командированные в столичный престижный филиал.

Задаюсь терзающим душу вопросом: «Как же это они, чадящие ужасными папиросками, сидючи на расколотом толчке, не ведающие звука спускаемой воды (скузи, такая уж суровая правда общаги), неделями не выносящие мусор из кухни, уплетающие из года в год многотонными коробками дешёвые до несъедобности пельмени и надирающиеся до обмороков под хип-хоп «рассейского» разлива, как они вообще опрометчиво допущены к созиданию боевой авиатехники?!! И ведь они вовсе не безработное из поколения в поколение, дикое «гопьё» с 7-го микрорайона, это инженеры, закончившие, пусть скучный, но, всё же Политех.

Одним словом, с этими вот «интеллигентами» мне и приходится соседствовать. Несколько живописных лиц, впрочем, как ни дико сие звучит, уже стали почти родными: обаятельнейший глухонемой тощий паренёк с замечательной улыбкой и яростной жестикуляцией (навсегда запомню его невербальную экспрессивную похвалу моей новой «хипповской» причёске), мрачно шутящий, но весьма приятный суровый чувак из прославленного Чкаловска и занудный дылда, нами искрометно прозванный «Баскетболист».