Роман с Блоком

— Спасибо, — поблагодарил доктор Пекелис. — Кроме этого, последние недели у больного медленно, но стойко росли отеки, увеличивалась общая слабость. Иногда, правда, возникали редкие светлые промежутки, когда ему становилось лучше, и господин Блок мог, наверное, даже работать, но они длились очень недолго. А в последнее время больной стал отказываться от приема лекарств, потерял аппетит и начал быстро худеть…

— Атрофия воли к жизни… — отметил про себя доктор Гизе.

Бытовые неурядицы и политические потрясения в стране, конечно, не прибавили Блоку здоровья. Тем не менее, летом прошлого года он даже возобновил свои прогулки с купаньем — после сытного завтрака исчезал из квартиры, захватив с собой хлеба и сала, и только вечером возвращался домой, загорелый и бодрый. Несколько позже выяснилось, что как раз в эти месяцы он пережил бурный роман со своей старинной поклонницей Надеждой Нолле-Коган, приехавшей в Петроград из Москвы, принятой в его семье и поселившейся неподалеку.

По-настоящему состояние здоровья Блока ухудшилось только осенью 1920 года. Он как раз тогда подал бумаги на лечение за границей. Выезд предполагался на время, однако все понимали, что поэт вполне может уехать навсегда… Зимой Блок перенес какое-то острое вирусное заболевание, и в течение двух-трех недель из дома не выходил. Потом вроде бы даже поправился — таскал на себе капусту из дальних кооперативов, разгружал и рубил обледенелые дрова. Однако после майской поездки в столицу его уже не отпускала лихорадка с постоянными повышениями температуры. Глубокая депрессия днем — и постоянные ночные кошмары. Все чаще он задыхался не только при незначительном физическом усилии, но и при любом эмоциональном напряжении. Он резко похудел и ослабел — глаза на изжелта-бледном лице потускнели, на ногах появились отеки…

Сначала врачи старались подкрепить его быстро падавшие без явной причины силы, потом, когда он стал, неизвестно от чего, невыносимо страдать, ему стали впрыскивать морфий. Посетителей он встречал теперь, полусидя в постели, обложенный подушками.

Любовь Дмитриевна совсем сбилась с ног — ей самой приходилось добывать нужные продукты, готовить особенную еду для больного мужа, следить за тем, чтобы не упустить время приема лекарств. Тем более что Блок категорически не желал никого видеть, кроме нее, и никого к себе не допускал.

— Ваш диагноз, Александр Георгиевич?

— Эндокардит, — твердо высказался лечащий врач, — вызванный перенесенным гриппом.

— Пожалуй, соглашусь, — поддержал его доктор Гизе.

— Я тоже так думаю, — подвел итог профессор Троицкий.

Септический эндокардит — воспаление внутренней оболочки сердца. Заболевание чаще всего наблюдается у мужчин в возрасте двадцати-сорока лет, а возбудителями инфекции являются микробы, находящиеся в полости рта, в верхних дыхательных путях, инфицированных зубах, в миндалинах…

— Это очень опасно, господа? — не удержалась от вопроса Любовь Дмитриевна.

— Это очень серьезно, голубушка…

Непосредственной причиной смерти при септическом эндокардите становится обычно сердечная недостаточность или эмболии.

И надежных методов лечения этой болезни в начале века еще не нашли.

— Итак, коллеги… строгое постельное содержание?

— Впредь до общего улучшения, — подтвердил профессор Троицкий.

— А для специального лечения сердца и рациональной терапии нервно-психического аппарата необходимо срочно отправить больного в одну из заграничных санаторий, — добавил доктор Гизе и внимательно посмотрел на жену поэта:

— Лучше всего, в ближайшую Финляндию.

— Куда-нибудь в Гранкулла, в окрестностях Гельсингфорса… — уточнил профессор, доставая уже заготовленный и заполненный документ. — Вот, коллеги, прошу ознакомиться.

«Мы, нижеподписавшиеся, освидетельствовав 18/VI 1921 состояние здоровья Александра Александровича Блока, находим, что он страдает хронической болезнью сердца с обострением эндокардита и субъективным ощущением стенокардического порядка (Endocarditis chron. Exacerbata).

Со стороны нервной системы имеются явления неврастении, резко выраженной.

А. А. Блок нуждается в продолжительном лечении, причем в ближайшем будущем необходимо помещение в одну из хорошо оборудованных со специальными методами для лечения сердечных больных санаторий.

Профессор Военно-медицинской академии и Медицинского института

П. Троицкий

Заведующий нервным отделением мужской Обуховской больницы, доктор медицины

Э. Гизе

Доктор медицины

А. Пекелис».

Один за другим участники консилиума расписались рядом со своими фамилиями.

— Я немедленно отправлю копию Алексею Максимовичу, — пообещал жене Блока профессор.

Всемирно известный пролетарский писатель Максим Горький спас уже многих, и почти никому не отказывал в помощи.

…Александр Блок не мог слышать, что происходит в другой комнате.

После визита врачей он почувствовал себя утомленным и немного поспал. Потом проснулся, но с отчетливым ощущением какого-то постыдного поступка.