Роман с фамилией

– Яснее не скажешь, сеньор. Эта дорога опасна, даже если не думать о мостах. Вы же видели ущелье. Два валуна сверху: один – впереди, другой – сзади, и мы будем в западне. Нескольких лучников будет достаточно, чтобы перебить всех, как зайцев… Я знаю другой путь. Он, конечно, длиннее и займёт больше времени, но безопаснее уже хотя бы потому, что там нас никто не ждёт…

К таверне мы вернулись к полудню.

Виконт встретил нас на пороге. Я коротко рассказал ему о результатах разведки и высказал предложение ехать дальше вместе.

– Мой оруженосец Пако поведёт нас. Он хорошо знает окрестности, и Амару может это подтвердить. К тому же Пако много лет служил у графа Раймунда.

Виконт взял меня под локоть и негромко сказал:

– Я что-то такого воина не припомню… А вы уверены в этом Пако?

– Совершенно уверен, – поторопился заверить я, мгновенно забыв, что ещё совсем недавно точно так же вопрошал дядюшку-епископа.

Виконт покачал головой:

– Как говорят у вас, испанцев, la confianza mata al hombre – доверчивость убивает человека. Быть совершенно уверенным нельзя даже в самом себе…

– Вы правы, господин виконт, – потупился я. – Но тогда нам остаётся довериться Провидению…

Виконт сдержанно улыбнулся:

– Да, это всё, что нам осталось. Извольте, молодой граф, следовать за мной. Пора представить вас сиятельным сеньорам.

Сердце в моей груди громыхнуло, как колокол на главной звоннице в Риполе во дни монастырских торжеств.

4

Две юные девы поднялись из-за стола, едва мы с виконтом вошли. Я поклонился им по всем правилам церемониала, приняв их за благородных сеньор.

Но это оказались всего лишь служанки. И обе были прехорошенькими.

Достаточно было юным прелестницам взмахнуть в мою сторону своими густыми ресницами, улыбнуться, и душа вмиг утратила покой, кровь прилила к моему лицу…

Ещё день назад мне казалось, что история с Бибиэной научила меня распознавать женские уловки. Я поклялся себе, что больше никогда не попаду в их хитроумные сети. Но не зря заповедовал Спаситель не клясться вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землёю, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою собственною, ибо не можешь ни одного волоса на ней сделать белым или черным… Не стоит клясться ни за что и никогда, ибо слаб и немощен человек!

Я же, наивный, поклялся. И вот теперь ещё раз убедился в слабости своей. Одного золотого локона и взмаха изящной руки вчера вечером хватило, чтобы я не смог уснуть, краткого взгляда на хорошенькие девичьи личики сегодня оказалось достаточно, чтобы забыл я все свои клятвы и обеты.

Но испытания мои только начались. Послышались лёгкие шаги. По лестнице спустились прекрасные сеньоры, и смазливые личики служанок тут же померкли пред их красотой.

Первой шествовала высокая и статная молодая дама в красной тунике – типичная испанка, со смуглым, румяным лицом. Иссиня-чёрные волосы, необычно красивые, синие глаза…

«Должно быть, это Эльвира Кастильская…» – подумал я и перевёл взгляд на вторую сеньору.

Филиппа, невысокая, тонкая, изящная, являла собой красоту совсем иного рода – северную, утончённую и нежную. Высокое чело, обрамлённое золотистыми прядями, волной ниспадающими из-под прозрачной вуали, небольшой нос идеальной формы, трепетные губы. Кожа её показалась мне такой же прозрачной, как вуаль, а вся она представилась мне почти бесплотной, точно ангел небесный. Это возвышенное впечатление только усиливали зеленовато-голубые глаза, глядящие на меня, как мне показалось, с нежностью и тихой грустью.

Я тут же потерял всякое ощущение реальности, в один миг забыл обо всём на свете.

Моё состояние можно было назвать своего рода помешательством, стремительным затемнением рассудка, мгновенной потерей способности здраво рассуждать и правильно ориентироваться в пространстве. Такое случается, если перегрелся на летнем полуденном солнце.

Не помню, как представил меня виконт, не могу повторить, что промямлил я сам. Должно быть, выглядел круглым идиотом, косноязычным, лишённым всяких манер, но не помню и этого. Всё вокруг потеряло смысл, кроме той, которую я ещё до нашего знакомства мысленно окрестил Прекрасной Дамой…

Надо ли говорить, что всю дорогу до Каркасона, куда мы отправились и где со своим воинством находился граф Раймунд Тулузский, я помню довольно смутно, ибо пребывал в том же встревожено-восторженном романтически-одурманенном состоянии.

Мы почти не говорили с Филиппой и за время нашего путешествия ни на минуту не остались наедине. Правда, она всегда находилась у меня перед глазами, так как вместе с Эльвирой ехала верхом. Осторожный виконт оставил тяжёлую повозку в таверне, а сеньор пересадил на лошадей, купленных здесь же.

Филиппа и Эльвира оказались хорошими наездницами. Их служанок посадили на мулов. Без тяжёлой повозки мы могли двигаться значительно быстрее. Филиппа, грациозная, как мифическая амазонка, гарцевала на гнедой лошадке и весело переговаривалась со своей спутницей, вовсе не обращая на меня внимания.