Роман с ключом (СИ)

      Ред ходил из угла в угол, потом бросался на лежак, снова вскакивал…

      Когда в конце коридора, который тоже запирался на ключ, загрохотали двери, он подошёл к решётке. Пришли за ним — других заключённых тут не было. Сейчас его отправят в Дорчестер, и на этом, Реду казалось, всё будет кончено: если его увезут в настоящую тюрьму, то он оттуда уже никогда не выберется.

      — К стене! — скомандовал констебль. — От решётки отойти!

      Ред попятился.

      — Выходи! — приказал констебль, когда дверь была открыта. — Пойдёшь сейчас к сержанту, подписывать бумажки. Тебя отпускают под залог.

      — Отпускают? — не поверил своим ушам Ред.

      — Да, утром приезжал мистер Арден.

      — И что?

      — Всё, как ты рассказал. Он подтвердил.

      У сержанта Кросби Ред подписал кучу бумаг, заполнения каждой из которых приходилось подолгу ждать, но в итоге его выпустили из участка с условием не покидать страны, ограничить своё пребывание Дорсетом и Лондоном и отмечаться в полицейском участке каждую неделю.

      К трём часам дня Ред стоял на тротуаре перед полицейским участком в Госкинс-Энде и едва не трясся от холода. Из одежды на нём были запачканные по низу землёй брюки, грязные и рваные пиджак и рубашка. В кармане лежали бумажник (единственная хорошая новость), связка ключей, карандаш и блокнот. У него не было ни шляпы, ни плаща — их нашли в оранжерее и забрали в качестве вещдоков. На нём под брюками даже нижнего белья не было… Чемодан с вещами так и не нашли. Скорее всего, сэр Найджел бросил или закопал его где-то в лесу по дороге к Каверли. Из утраченного больше всего было жаль «Леттеру». Она была дорога Реду и сама по себе, просто как старый друг, и из-за того, что в ближайшие месяцы купить новую машинку, пусть и подержанную, он точно не сможет. На деньги, полученные от Бойла, ему надо будет купить хоть какую-то одежду, добраться до Лондона и заплатить за квартиру за следующий месяц.

      Возле полицейского участка Реда ждали журналисты. Он не рассказал им ничего, что они уже не знали бы от полицейских, но зато воспользовался их услугами и доехал с улыбчивой журналисточкой до ближайшего магазина на её аккуратном чистеньком «воксхолле». В магазине он купил в первую очередь нижнее бельё и носки, а потом уже джинсы (не по размеру узкие, которые с удовольствием бы напялил солист рок-группы), рубашку, свитер (не по размеру широкий) и военного кроя куртку. Магазин был маленький, и довольствоваться приходилось или теми размерами, что есть, или ждать до вторника, чего Ред делать определённо не собирался.

      Перекладывая вещи из пиджака в карманы куртки, Ред наткнулся на конверт, который отдал ему сержант Гибсон вместе с личными вещами.

      — Это вам адвокат ваш передал. Он вас ждать не стал. Уехал. У него слушание в Блэнфорде.

      Ред подумал, что в конверте будет карточка с номером телефона и адресом или ещё какая-то подобная ерунда, и решил открыть потом. «Потом» как раз наступило.

      Внутри лежал второй конверт, на котором было написано: «Мистер Нокс-Ладлоу просил вам передать» — и ниже стояла подпись адвоката Реда. Ещё ниже, рядом с номером телефона, было , криво и торопливо нацарапано: «Позвоните по поводу предварительного слушания».

      Мистер Нокс-Ладлоу, как Ред понял, пока сидел в кабинете сержанта Кросби, был адвокатом Ардена и приехал вместе с ним для дачи показаний.

      Во втором конверте лежал чек на пятьсот фунтов на имя Редверса Смита. Готически-острая подпись внизу была до боли знакомой. Буквы были выведены уверенно и чётко.

      Арден откупался от него, повторял этим чеком то, что уже сказал словами раньше: «Уезжай. Мы больше не увидимся».

      Когда он вышел из магазина, зелёный «воксхолл» всё ещё стоял напротив. Ред решил, что, раз барышня так услужлива, почему бы не прокатиться с ней до Каверли?

      Журналистка пришла в восторг: они ехали можно сказать что на место преступления! По дороге Ред расспросил её обо всём, что знала она. Ничего важного ей, конечно, не было известно. Она сказала лишь, что Арден приехал сегодня рано утром, жутко бледный и в тёмных очках, хотя солнца в этот час не было, и с ним какой-то джентльмен преклонных лет, очень представительный, по виду — юрист. Вероятно, тот самый мистер Нокс-Ладлоу. Приехали они не на «роллс-ройсе» Ардена, а на сером «бристоле» с шофёром.

      Всю недолгую дорогу до Каверли журналистка болтала и о чём-то расспрашивала Реда. Он отвечал автоматически, почти не думая. Думал он о своём, о том, что, хотя его и отпустили, для него ещё ничего не кончено: впереди суд, на котором будет решаться его судьба. Его могут признать невиновным, действовавшим в рамках самообороны, а могут… Ну, сэра Найджела он, слава богу, не убил, но, судя по всему, тот мало чем отличался сейчас от трупа. Его могут посадить на несколько лет, его судьба висит на волоске… Суд будет уже совсем скоро. А на суде он увидит Ардена. Опять он о нём думает!

      В Каверли прорваться дальше сторожки садовника не удалось. Сам Хибберт глядел хмуро и повторял, чтобы Ред убирался отсюда, его жена была чуть приветливее.