Роман с ключом (СИ)

      — Конечно, я разрушил! Я должен был вмешаться. Если бы ты копнул под Найджела достаточно глубоко, то узнал бы про его увлечения, собрал бы доказательства и расписал в статье. Догадываешься, что это значило бы для меня? Что фотографии, которые оставил мне Колин, можно было выбросить в мусорное ведро! Что чёртов Найджел, даже если бы и отсидел год в тюрьме, всё равно вышел бы и отсудил всё: акции, Каверли, права на книги… А ещё он бы обнародовал фотографии. Он бы показывал их в суде! Посмотрите, какими методами Арден добивался расположения моего кузена, он потворствовал его самым гнусным прихотям, завоёвывал доверие, наговаривал на меня, самого близкого Колину человека. И даже если бы не суд, он бы всё равно их обнародовал, просто для того, чтобы унизить меня!

      Ред стоял как громом поражённый. Пальцы, которыми он держался за прутья, сводило судорогой.

      — Но зачем? Если ты знал, что я — Уильям Буллер, зачем ты нанял меня?

      Арден усмехнулся:

      — Чтобы ты написал наконец свою статью.

      — Я не понимаю…

      — Тебе и не надо понимать.

      — Ты использовал меня! Ты всё это подстроил… И зачем? Зачем, бога ради, тебе это понадобилось? — Ред остановился, вспомнив ещё одну вещь, которую был не в силах примирить со всем остальным: — И секс… Если от меня нужна была только статья, зачем тогда секс? Что это за игра? Что это, чёрт тебя дери, за игра?

      Лицо у Ардена было удивительно спокойным, зато в глазах плескался византийский яд:

      — Как и с Найджелом… Мне нравится заниматься сексом с теми, кого я предпочёл бы видеть мёртвыми.

      — Что же ты за…

      У Реда не было слов. Всё, что он узнал сегодня, просто не вмещалось в голове, в мыслях, в воображении. Но он всегда это знал, с самого начала: проклятый Арден сведёт его с ума.

      — Запомни, ни слова обо мне, — повторил Арден и исчез.

      Ред услышал тихие удаляющиеся шаги. Он как мог далеко вытянулся в окно:

      — Арден! Арден, чёртова скотина! Скажи зачем? Тварь! Ублюдок! Вернись!

      Он тряс решётку в припадке бешенства и не слышал, как в двери повернулся ключ.

      Вбежавшие полицейские принялись оттаскивать его от окна:

      — Сбежать хотел! Вот падла! Ну-ка, отцепись!

      Ред разжал пальцы.

      — Я не собирался бежать! Я просто… Мне просто не хватало воздуха.

Заключение

      21 сентября 196… года

      В заключении Ред провёл уже два с лишним дня. Время от времени его допрашивали детективы, время от времени надзиратель интересовался, не хочет ли Ред поговорить с приехавшими журналистами, время от времени приходил адвокат — мальчишка на вид не старше самого Реда. Ред ни с кем из них не желал разговаривать, лишь кратко отвечая на вопросы, которых невозможно было избежать. Насчёт журналистов он сразу заявил однозначно: никаких интервью.

      Все эти дни он находился в участке в Госкинс-Энде. Его посадили в тёмный и сырой угол, забранный решёткой, где были только две деревянные скамьи и слив в полу. Утром вместе с завтраком ему приносили воду для умывания, а зубную щётку и мыло Реду удалось выпросить лишь с большим трудом. Ред решил, что последний раз преступников в этом закутке содержали ещё при королеве Виктории…

      Вчера вечером его предупредили, что утром следующего дня его перевезут в Дорчестерскую тюрьму. Отпускать под залог его отказались.

      Самыми тяжёлыми были первые сутки, когда Реда непрерывно допрашивали, не давая передохнуть. Ночью его допрашивал сержант Кросби с подручными, а утром приехал инспектор из города. Одни и те же вопросы сыпались без остановки, в разных вариациях: полицейские ждали, что он запутается и проговорится, но Ред упрямо повторял одно и то же. У него требовали рассказать, что такого он знал о Найджеле Торрингтоне, что тот мог решиться на убийство, но Ред говорил, что на этот вопрос отвечать не будет; тогда начинали сыпаться новые угрозы: если он не расскажет, ему никто не поверит, его обвинят в ограблении и покушении на убийство. Ред снова говорил, что ему всё равно: он ничего не расскажет.

      — Ты его шантажировал, так?! — начинался новый виток. — Вымогал деньги?

      — Нет, я не получил от него ни пенни, и не собирался.

      Ему говорили, что Арден дал показания и заявил об ограблении, потом говорили, что Торрингтон очнулся и обвинил его. В ситуации, когда выгнанный из дома журналист и гость хозяина покалечили друг друга, полиция явно была склонна предполагать, что преступный замысел был у Реда, а вовсе не у кавалера Военного креста и бывшего члена парламента.

      К полудню следующего дня Ред был уже в таком состоянии, что, наверное, рассказал бы чёртовым полицейским про Торрингтона всё, что знал, чтобы обелить себя и, главное, чтобы от него наконец отстали. Но он знал, что, если произнесёт хотя бы слово и Арден об этом узнает, ему точно не сдобровать.

      К вечеру девятнадцатого сентября ему предъявили обвинение в причинении тяжких телесных повреждений и незаконном проникновении в жилище.