Роман… С Ольгой (СИ)

— Двадцать восемь дней, Лёлик, — повернувшись передом к погруженным в бездну удивления родителям, смотрю на девушку. — Уверен, что этого хватит на то, чтобы по их истечении нам с тобой пожениться.

— Это ненормально! — она скрывается на моём плече, одной рукой обхватывает шею, а во второй ломает звёзды на погоне. — Я смотрела, но…

— Я тоже глаз не сводил с тебя. У меня никого нет, Лёля. Я и с девочками никогда не целовался.

— Это с большой натяжкой можно считать достоинством.

— Почему?

— Неважно.

Я ощущаю тёплое дыхание на шее, возле уха.

— Мы всё равно поженимся, Ольга Алексеевна Юрьева.

— Я Куколка! — тихо прыскает.

— Это временно, Лёля.

И ненадолго…

Глава 1

Двадцать лет спустя.

Вся наша жизнь с некоторых пор расписана по долбаным минутам. На протяжении десяти — возможно, уже меньше — лет семь вялотекущих дней в неделю я отчаянно надеюсь на появление где-то заблудившегося в мире чуда. Главное ведь для человека, независимо от пола и вероисповедания, — знать, что существует солнечное завтра с тем, кого он искренне, самозабвенно любит. Ну что ж, хотя бы на этот счёт я могу быть совершенно спокоен. Двадцать лет люблю женщину, которая, вероятно, этого и не заслуживает. Так, по крайней мере, она выкрикивает громко, поддавшись ярости и злости, при очередном скандале.

Безобразно разобранная постель, смятые, похрустывающие от чистоты простыни и расшвырянные по периметру комнаты одинаковые, словно близнецы или двойняшки, небольшие подушки, упакованные с индивидуальным вкусом в светло-серые, асфальтовые, оттого прохладные, грубые по качеству и маленькие по размеру наволочки, не портят строгий интерьер этой спальни. Полуобнажённая женщина с вытянутой левой ногой и согнутой под очень острым углом правой сейчас раскинулась по диагонали на испещрённом крупными стежками, то и дело пружинящим под её лёгким весом матрасе. Распущенные светло-русые волосы, сбившиеся в запутанный клубок, случайно ночью сформированный у женского затылка, сексуально приоткрытый рот, тончайшая нить слюны, свисающая с нижней оттопыренной губы, размеренное дыхание, протяжный свист и милый храп, а также пузатый у основания бокал из сверхтонкого стекла на слишком длинной ножке, покоящийся на прикроватной тумбе с той стороны кровати, на которой сладко спит ОНА…

Моя наутро как будто протрезвевшая жена!

«Спектакль отменяется, босс?» — застывшим взглядом полосую мигающий экран смартфона, лежащего на комоде справа от меня.

«Переносится» — аккомпанируя одной рукой и парой с утра не слишком поворотливых пальцев, набираю подходящее по смыслу слово и на всякий случай быстро отправляю сообщение раболепствующим перед грозным государем маленьким прислужникам. Оперативно, своевременно и с предупреждением. Чтобы нежные пажата, пока отсутствует их воевода-царь, на «тумбочке» не расслаблялись. — «Через пару часов я буду на месте. Документы по Астафьеву лежат на моём столе, с левой стороны, в пластиковой чёрной папке на резинке. Замечания по содержанию, равно как и по исполнению, отсутствуют — меня всё устраивает, выводами удовлетворён, а договор, соответственно, одобрен. По крайней мере, Заказчик не врёт, а значит, Исполнитель может действовать свободно, придерживаясь рамок своих полномочий. Кире разрешено передать имеющиеся сведения о счетах и сроках исполнения обязательств в наш финансовый отдел. Там найдут им более рациональное применение. Фролову выкажите моё почтение и процитируйте нежные признания в глубоком, а главное, постоянном, но несвоевременном чувстве. С отсутствующими премиями разберёмся позже. Я лично к нему зайду исключительно по этому поводу. Пусть готовится! А пока сделайте всё возможное и невозможное: будьте паиньками и проявите служебную самостоятельность, забив на перманентную халатность. К сожалению, у меня возникли непредвиденные личные обстоятельства!» — поднимаю руку и сверяюсь с быстротечным временем, которое летит сквозь чёртову Вселенную секундной шустрой и лениво ковыляющей минутной стрелкой на круглом циферблате.

«Непредвиденные обстоятельства»! Их, как водится, немного. Всего пять, но только лишь на этой трудовой неделе и в это время года…

— Выйди! — не открывая глаз, сипит жена. — Пошёл прочь! — теперь хрипит, закашлявшись.

— Девять утра, Лёль. Пора вставать, — спокойно, как часы на Спасской башне, сообщаю.

— Спасибо, — лениво растирает кончик носа.

— За что? — упёршись задницей в бежевый фасад комода, я перекрещиваю на уровне лодыжек ноги, затянутые в чёрные, идеально скроенные, слегка зауженные брюки, при этом расправляю сдвинувшиеся плечевые швы белой рубашки, а напоследок одёргиваю завёрнутые бубликом манжеты и проглаживаю отвороты возле локтя.

— За правовое информирование. Ты очень педантичен, Юрьев. Сильно и даже страшно! Мой муж настолько идеален, что жалкой твари вроде меня становится противно от осознания очевидной несостоятельности рядом с таким порядочным человеком. Выйди, я прошу! Не насмотрелся? Какого чёрта?

— Зачем вчера…

— Была причина, — не дает договорить, зато молниеносно отвечает.