Роман… С Ольгой

— Желаешь о чести поговорить или, может быть, поможешь с этим? — засунув руки в карманы своих воздушных, широких белоснежных брюк, прокручиваюсь вокруг своей оси. — Что с причёской? Мне кажется, ничего лишнего. Сзади не выбились прядки?

— Всё в порядке. У тебя густые волосы, Лёлечка.

А это истина! Толстые, густые и очень непослушные. Песочные, медовые, словно выгоревшие на солнце, а под настроение — пепельные, холодные и светло-русые. «Жжённый сахар» — называет ласково их Юрьев, когда накручивает локоны себе на палец. Но сегодня все собраны в крепкую косу, обернутую вокруг головы золотым кольцом, формирующим природную корону. Редкие шпильки с декоративными пуговками, заполненными жемчужной эссенцией, на выступающих краях поддерживают с большим трудом наведенный порядок и служат скромным украшением невесты.

— Мы ведь… — подруга нервно пропускает через пальцы широкую нить дешёвой бижутерии, как тяжёлый якорь, раскачивающейся у неё на небольшой, но выпуклой груди.

— Будем видеться и дружить. Стешка, помоги, пожалуйста. Не могу справиться с этой цепочкой, — поворачиваюсь к ней спиной, спереди придерживая тяжёлый кулон, норовящий завалиться в мое опрометчиво открытое декольте.

— Неужели моя подруга не фантазировала бессонными ночами о том, как выйдет замуж, что на ней будет надето в тот знаменательный день, как будет выглядеть суженый-ряженый, например? Зачем костюм? Красиво, конечно, но с кринолином было бы лучше, — она подхватывает концы золотого украшения и начинает разбираться с неразработанной, оттого тугой застёжкой. — Ох, Ромка, как же ты сумел? Ты себе так это представляла?

— Да.

— М-м-м… А вдруг он окажется чересчур высоким, суперкрасивым, очень сильным, вдобавок к тому, что молодым, конечно? Такое в планах было? Отвлечемся от отсутствующего здесь Юрьева. Абстрагируемся и пофантазируем. Итак? Кого-то в этом роде представляла?

— Да.

— А что по поводу изюминок во внешнем виде? С окладистой бородой или без, гладковыбритый брюнет, слегка заросший шатен или отвратительный блондин, а есть ли у него машина, квартира, загородный домик, скажем, где-нибудь под пальмами на тихоокеанском берегу? А вдруг он будет постоянно веселить тебя? Неожиданно предстанет перед тобой смешной и невысокий карлик…

— Карлики невелики ростом по определению, Стешка.

— Да какая разница. Щупать-то тебя начнет, например, старый дед, у которого, естественно, тут без вариантов, денег куры не клюют, а в дряхлеющей на твоих глазах груди обрастает вонючим мясом всё время запинающийся кардиостимулятор? А если он умрет, когда будет находиться на тебе?

— Мечтала, конечно.

— О старике? — по-моему, у неё на лоб глаза ползут.

Да чтоб ей пусто было. Нет, конечно. Мечтала точно не о таком, да и без ужасающих моё сознание подробностей.

— Нет.

— И?

— И? — встречаюсь взглядом с ней в высоком, узком зеркале, в которое с утра неотрывно гляжусь, пока собираюсь на собственное торжество.

Осталось жалких полчаса. А потом за мной в эту мрачную общагу приедет Ромка. Нас ждут с ним в ЗАГСе: его родители, друзья, немногочисленные верные сокурсники и сослуживцы по работе.

— Решила, что роскоши недостойна? А фотографироваться будете?

— Да.

— В брюках?

— В них удобно и…

— Да-да, тебе идёт.

— Не в этом дело. Зачем бравурная пышность, если ношу дорогое платье два жалких дня?

— Можно напрокат взять.

— Зачем?

— Так принято, Оля. Невеста должна быть в белом платье.

— Должна?

— Проехали! — выдыхает обреченно.

— Мне нравится, как я выгляжу в этом наряде. По-моему, всё к месту, а отсутствие лишних деталей не делает образ повседневным. Искусственный жемчуг, дребезжащие бирюльки и огромные юбки, через которые все с особой осторожностью переступают, будут только раздражать.

— Говори исключительно о себе. Да-а-а, — подкатив глаза, сильно сокрушается. — Дело твоё, конечно, но такое событие бывает один раз.

— Скажи об этом тем, кто будто бы по расписанию дважды, а то и трижды, выходит замуж или женится. Это праздник, но не мирового значения.

— Так у вас с Юрьевым несерьезно, что ли?

Моментально вскидываюсь и отхожу от Стефы, обреченно опускающей руки.

— Просто…

— С чего ты взяла? Откуда такие мысли?

— Ты хочешь замуж или вынужденно идешь на это?

— На это? — с нетерпением жду её ответа. — Принуждение предполагаешь? Полагаешь, Ромка меня заставил, шантажом уговорил расписаться? Странные дела творятся в этом мире. Жить вне брака с мужчиной — смех и грех, а также сплетни болтливых кумушек. А выйти замуж означает залететь, нащупать золотоносную жилу в кармане смешного или недалёкого жениха, жестоко насолить обидчику, который своё возможное счастье в чужой счастливой новобрачной не разглядел. Мы хотим быть вместе. Если пойти на этот шаг в восемнадцать, в тридцать или шестьдесят, суть события не изменится. Я согласна с Юрьевым: «Зачем оттягивать то, что неизбежно?». Лучше вместе жить и друг друга дальше-больше узнавать. Законно и по правилам. По моральным догмам. Или так, как того требуют законы образованного общества.

— Ты чего?