Роман (СИ)

И снова повисла пауза.

- А вы зря расстраиваетесь, Михаил Афанасьевич, - несмело заговорил Голицын, - вас теперь весь мир читает.

Булгаков упёрся немигающим взглядом в Голицына. Но потом, как будто вдруг что-то вспомнив, улыбнулся, и благостно сказал, по простецки приобнимая свою жену: "Это вот, спасибо Елене Сергеевне, моей Маргарите - исполнила своё обещание сполна" - и поцеловал её в щёку. Елена Сергеевна была очень довольна, но постаралась не подать виду, и, как бы высвобождаясь из мужниных объятий, встряхнула головой, отбрасывая свисающий локон своей причёски, манерно произнесла: "Ладно-ладно". На это, явно довольный Булгаков, весело захохотал.

- А давайте во что-нибудь поиграем! - вскричала младшая Анастасия, подскочив со своего места.

И сразу все сёстры оживились, зашумели, вставая со своих стульев. Оживился и их отец, говоря: "Но во что же мы здесь можем поиграть"?

- Папа! Давайте разыграем здесь Чеховского "Медведя", - нашлась уже довольно взрослая девушка Ольга, - и публика есть.

- Н-нет, - капризно отвечал папа, - я и текст уж наверно позабыл.

- Не позабыл, не позабыл! Я наверное знаю, что не позабыл! Давай разыграем, - настаивала Ольга.

- А что ты так расходилась, - подтрунивающе заговорил папа, - я может не тебя в партнёрши выберу, а вот, Машку.

Все почему-то рассмеялись.

- А мы можем с Машкой в очередь, - не растерялась Ольга, - мы так уже исполняли. Вспомните.

И сёстры вдруг затеяли какую-то игру, говоря то по-немецки, то по-английски, то по-французски; то все вместе, то по одиночке, и при этом, с какой-то весёлой издёвкой поглядывая в сторону Голицына. Это было что-то вроде считалки, вроде - "на золотом крыльце сидели..."

- Ну, конечно, вы же в общем-то, немцы, - указывая на сёстёр, зачем-то сказал Голицын, ни в лад, ни в склад.

Сёстры покатились со смеху.

- Все мы немного скандинавы. - как бы обобщая, ответил ему Государь.

- Вы имеете в виду - викинги? - зацепился Голицын.

- Да. Варяги, - согласился царь.

- Ха, ваша Летопись всё врёт. Или не договаривает, - махнул рукой Голицын.

- Она не моя, она Никоновская, - хохотнул царь.

- Знаем, как всё переписывалось по царским велениям, - отмахнулся Голицын.

Тут Николай Александрович даже расхохотался.

- Смейтесь, смейтесь, - закивал головой спорщик, - вот, например, пятиэтажка где я живу теперь, стоит на том месте степи, через которую прошли древние греки, римские легионы; где жили скифы и сарматы, пронеслись гунны и непобедимый Тамерлан, половцы, печенеги, хазары... Кстати, хазарские названия до сих пор живут: ныне затопленный город Саркел, Семикаракоры, завод Красный Аксай, где

128.

работали мои родители /конечно он был просто Аксай до революции/, заметьте - прибавили "красный", но не переименовали, и река Аксайка, и ещё можно отыскать. Если бы эти названия были от чуждых народов - они бы никогда не сохранились, это факт. И то, что среди хазар уже были христиане, ещё до крещения Руси, это тоже факт. Просто московских историков не интересовала эта сторона, и они всё гнали под свою дуду. Впрочем, ростовские им тоже поддакивали, - перевёл дыхание Голицын. - А теперь, Ваше Величество, я вас ошарашу вашими Варягами-Викингами. Сюда на Юг, в Азов приезжал серьёзнейший изыскатель, путешественник и учёный, норвежец по происхождению Тур Хейердал /вы, конечно, его не знаете, но поверьте мне/. Так вот, он выяснил, что его предки пошли отсюда, из этих Приазовских мест, и начал раскопки. К сожалению, он умер, - вздохнул рассказчик. Вот так-то, - остановил свой довольный взгляд на царе Голицын.

- А я у вас в Ростове играл на бильярде, - заговорил Булгаков, глянув на Голицына, - проигрался в пух и прах. Даже золотую браслетку, моей первой жены, пришлось заложить. Было это-о в одна тысяча девятьсот девятнадцатом году. Кажется осенью. Да, осенью.

- Какой интересный исторический факт, - пошутил Голицын, - точное место не помните?

- Нет, а что?

- Прибили бы памятную доску: "здесь играл Булгаков, в бильярд. Проиграл всё".

- "Проиграли все". Где такую! доску прибить? На каком доме? В каком городе? Или на кладбище? - не шутил Булгаков.

Голицын осёкся и даже покраснел. Он даже испугался такого Булгакова.

В гостиной наступила тяжёлая тишина.

- Почему мы не взяли нашего друга Григория? - настойчиво, и как-то по-мужски, произнесла та, что звалась Татьяной, глядя своими широко расставленными глазами, на своего отца.

- Я здесь не распоряжаюсь, - тихо и спокойно ответил тот.

И в этот момент в окна купола ворвался яркий неописуемый свет. Все вздрогнули. И окна тут же наглухо закрылись обшивкой корабля. А по громкой связи прозвучал голос Карлика: "Поздравляю господа, мы вошли в солнечный круг! Всем оставаться на местах. А Петра Григорьевича прошу спуститься ко мне на пункт управления".