Роман в письмах

А у сойки на тельце — небесные пятна.

Ведь летает она до небес и обратно

И на крылышках, так облегчающих вес,

Каплю краски приносит с лазурных небес.

Я никак на тебя не нарадуюсь, Боже,

Ты и небо придумал, и крылышки тоже.

Письмо 150.

…"Ведь Христос среди нас и с любовью с Креста простирает пронзённые руки" — с такими песнями хожу. И с Высоцким: "Потребует разлук и расстояний, лишит покоя, отдыха и сна. Но вспять безумцев не поворотить, они уже согласны заплатить любой ценой. И жизнью бы рискнули, чтобы не дать порвать, чтоб сохранить волшебную невидимую нить, которую меж ними протянули…»

Л. Миллер

Мне больно. Значит, я жива,

И всё царапает — слова,

Молчанье, смех, поступки, взгляды,

Погоды здешней перепады.

Всё задевает. Больно мне

В закатном догорать огне.

Над головой листва и птица,

И больше нечем защититься.

Письмо 151.

Птицы за окном чирикают, да не поют, солнышко светит, но жара устала от себя самой, изнемогает и она ожиданием… И даже день рождения Николая Чудотворца наступил — а тебя, мой добрый, родной мой, всё нет. Господи, ты знаешь мою пользу. Есть таблетки, есть уколы, есть и операции — чтоб жить дальше, чтоб жить вечно. По мне — лучше умереть, чем без тебя жить. Но — как Ты, не как я… С комом в груди говорю мысленно: воля Твоя. И как-то получается прожить ещё день. События, обычно имеющие цену — чудесные события — тоже стали совсем тусклыми, незначимыми… Страданием выхолощена радость, вдруг навсегда? И любовь совсем растворилась в боли. Уксус с желчью — от мысли о таком питье содрогается душа… Бедный мой, любимый мой Бог, Он велел мне о Нём не плакать… Утешена несколько встреченными «нечаянно» словами И. Ильина «Мы призваны творчески жить и творчески любить. Спокойно, мужественно и в мудром послушании принимать приближающееся страдание, творчески преображать и просветлять это страдание, нас настигшее. …Искусство одухотворять страдание — одно из высших».

Л. Миллер.

Дни и ночи, оставьте в покое.

Разрешите — ладонь под щекою —

Спать без просыпу, ровно дыша,

Чтоб болеть перестала душа.

Спать без просыпу, без сновидений

И ни взлётов не знать, ни падений,

Ни любви, заманившей сюда,

От которой так больно всегда.

Письмо 152.

Вот. Коротаю дни с Л. Миллер:

Не лечу, не загораюсь,

Из последних сил стараюсь

Жить, дышать, передвигаться,

Поутру за дело браться.

День воркует и щебечет,

Но души моей не лечит.

И до самого заката

Улыбаюсь виновато.

Мучил меня все годы парадокс христианства — может ли Бог создать камень, который Сам же и не может поднять. Казалось, для Бога нет невозможного. Считала Бога Всемогущим и это истинно так. Но — воля человеческая — этот камень святой, её Бог не может поднять — познала теперь опытно. Бог, конечно, может, но Он не хочет, это будет точнее — так Сам устроил этот мир. "Войду, если ОТВОРИТЕ" сами. И если человек, зная любовь и безпокойство другого, не хочет предупреждать, Бог не нарушает его желания. Бог очень укрепил меня — по твоим молитвам, я знаю, не сомневаюсь. Не хочется думать, что ты мной манипулируешь… Это ведь не так? В любом случае это — Твоё посещение, Боже.

Л. Миллер

С чем проснулась?

С печалью, с печалью.

День манил ослепительной далью,

Той, которой для смертного нет,

И слепил этот божеский свет,

Свет несбыточный, свет небывалый,

Переменчивый, розовый, алый,

Золотые на синем мазки —

Цвет тревоги моей и тоски.

Письмо 153.

Сегодня страшно от пройденного пути, милый… Потому что от взгляда на него, ум мой приходит в тихий ужас… Сегодня всего боюсь — боюсь, что напишешь мне и боюсь, что не напишешь… Шелохнуться боюсь, тишину берегу… Бог — Сущий. И у Него есть ты. И у меня сегодня есть ты. А чего мне ещё желать.

Живи, звучи, не поминай о чуде, —

но будет день: войду в твой скромный дом,

твой смех замрёт, ты встанешь: стены, люди

все поплывёт, — и будем мы вдвоём…

Прозреешь ты в тот миг невыразимый,

спадут с тебя, рассыплются, звеня,

стеклом поблескивая дутым, зимы

и вёсны, прожитые без меня…

Я пламенем моих бессонниц, хладом

моих смятений творческих прильну,

взгляну в тебя — и ты ответишь взглядом

покорным и крылатым в вышину.

Твои плеча закутав в плащ шумящий,

я по небу, сквозь звёздную росу,

как через луг некошеный, дымящий,

тебя в своё бессмертье унесу…

это Набоков В. звучит во мне сегодня…

Письмо 154.