Роман в сонетах (сборник)

СВОЙ ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ ОПЫТ.

Пусть на вопросы вековые

Ты не способен дать ответ,

Твоя гармония, как свет,

Влечет к себе сердца людские,

И твой художественный гений

В них оставляет вечный след

Неизгладимых впечатлений.

Страх, стыд и скорбь, гнев, боль и ложь –

Все человеческие страсти

Душою чуткой ты поймешь,

И человеческое счастье

Тебе покажется мечтой

Несовместимой с темнотой!

Служить гармонией ты будешь

Освобождению от тьмы

И тьмой объятые умы

Загадкой Красоты разбудишь!..

Как кончил он и как исчез,

Мы не заметили… Казалось,

Все в комнате, утратив вес,

Взлетело и не опускалось,

Казалось, он в нас вновь зажег

Страсть первобытного сознанья,

Как вопрошаемый им Бог,

Пропав из сферы пониманья…

Во тьме были, как кроты,

Давно обжитой высоты,

А у подножья НЕБОСКРЕБА

Не иссякал азарт труда

И поражение всегда

Терпела – как ни странно – злоба …

Предвосхищение

Весна…которая по счету?

Все весны – верстами вдали…

Жизнь помнит вечную работу

По обновлению Земли.

Жизнь помнит путь свой в этом мире

От вещества до существа.

Весной глаза раскрыты шире

И пахнет памятью листва.

И вспыхнет в памяти как где-то

В далеких веснах Бытия

Передавалась эстафета —

Судьба твоя и жизнь твоя.

Там, может быть, минуя гибель,

Росло, страдая и любя,

В на сушу выползшей прарыбе

Предвосхищение тебя.

И вновь просторней неба просинь,

И вновь влечет куда-то вдаль

Невозвратимых прошлых весен

Неизъяснимая печаль.

Запечатленная искусством,

В грядущее устремлена,

Она в былые времена

Звалась религиозным чувством

Любви к тому, что лучше нас,

Но постижимо лишь мечтою,

Что пробуждает в нас экстаз

Гармонией и красотою,

Но далеко, как божество —

Созданье боли и блаженства —

Загадочное существо

Таинственного совершенства.

Пролог

«В начале было слово…»

Библия

Был хаос. Все тонуло в море

Б е с с м ы с л е н н ы х

Ф а н т а с м а г о р и й.

Ф А Н Т А С М А Г О Р И Я – итак,

В начале было это слово,

И Бог-Поэт твердил, чудак,

Его и вновь, и вновь, и снова.

Его тринадцать знаков Он

Твердил, хоть с чертом не был дружен,

А просто был непросвещен

Насчет чертей и всех их дюжин.

И вот, унынья не тая,

В ФАНТАСМАхровом ГОРЕ

Твердил:

«Фантасмагор и Я,

С Фантасмагором мы – друзья,

Я у него в фаворе».

Тринадцать букв,

Тринадцать бук,

Те буквы были буки,

Твердил Бог вслух,

Как добрый дух,

Но явно – был не в духе.

И – ЭВРИКА – случайно вдруг

Он переставил в слове звук,

Оставив первые два слога:

ФАНТАСГОРМА, ФАНТАСГАРМО…

Оно пришло! Пришло само!

«Ни я», – лишь вырвалось у Бога.

Ф А Н Т А С Г А Р М О Н И Я – и в миг

Нет хаоса, потоки света!

Так в муках творчества Поэта

Волшебный мир – наш мир – возник!

Стихи о стихах

«Поэта рождает не дар творческого вымысла, а дар одухотворения».[13]

Томас Манн

Стихосложение – не «действие сложенья» —

Процесс стихосложения – сложней:

Стихи – цветы СТИХИИ ПОСТИЖЕНЬЯ,

Гармония эмоций и идей.

Поэт не просто «говорит стихами» —

Поэт владеет ТАЙНОЙ ЕСТЕСТВА

И, как алхимик в философский камень,

Сплавляет в строфы вечные слова.

Похожие структурой на кристаллы,

Возникшие в таинственном огне,

Стихи в своей прозрачной глубине

Вмещают мир, как солнце в капле малой.

В удавшихся стихах рисунок четок,

Как драгоценность, он ласкает глаз –

Узор их кристаллических решеток

Напоминает строгостью алмаз.

Непостижима эта первозданность!

Я каждый раз ей изумляюсь вновь,

И эта неистраченная странность,

Наверно, просто страстная любовь.

И жадно перечитывая строки,

Их повторяя много раз подряд,

Я словно слышу близкий и далекий

Звучащий и беззвучный аромат:

«Я Вас любил, любовь еще, быть может,

В моей душе угасла не совсем,

Но пусть она Вас больше не тревожит,

Я не хочу печалить Вас ни чем.

Я Вас любил безмолвно, безнадежно,

То робостью, то ревностью томим,

Я Вас любил так искренно, так нежно,

Как дай Вам Бог любимой быть другим.»

Стихосложение – не «действие сложенья»:

Таинственно к строке легла строка.

О пушкинская «роскошь выраженья»,

Пленительная пластика стиха.

Выбор

1

Я не имею прав жить так, как я хочу,

Я вас не заслужил – минуты вдохновенья,

Я должен пить и есть, а чем я оплачу

Досуг для творческой игры воображенья.

Я должен пить и есть и содержать семью,

Я должен быть как все обутым и одетым,

Когда же мне питать иллюзию свою,

Зачем себя считать непризнанным поэтом?

Затем ли, что поэт поставлен выше всех,

И люди чтут его искусство как святыню,

И, в глубине души надеясь на успех,

Стремлюсь насытить я голодную гордыню?

Затем ли, что в другом я хуже остальных,

И ничего другого мне не остается,

Как только повторять в душе возникший стих

И ждать, когда он там с другим стихом сольется?

Затем ли, что бежать от жизни в сферы грез,

Где музы ждут певцов с божественной любовью,

Приятней, чем решать любой земной вопрос,

Платя за все своей испорченною кровью?

У Кафки есть рассказ «Певица Жозефина»

О том, как жрица муз боролась за досуг.

Там ставится вопрос: законна ли причина

Иметь талант, чтоб жить за счет своих подруг?

Иметь талант, а кто таланта не имеет?

Кто не бывал влюблен? Кто не писал стихов?

И кто бы не достиг? Но жизнь увлечь умеет

Нас в мир серьезных дел от милых пустяков.