Читаем Романчик полностью

– Не знаю, Застрелись, и знать не желаю! Впрочем, вечером я готов тебя принять. Тогда и расскажу тебе о связи поэзии и настоящего, а не выдуманного всякими лажуками ЧК. Если ты думаешь, что я не смог бы стать настоящим чекистом, то ты, как и все твои «мусюки»…

– «Гнусинцы», – ласково поправила Ляля.

– Даже лучше: «гнусинцы». Так вот: все они люди среднего ума и не имеют понятия о путях распространения слово-дел по земле. Ствол, холодный винтовочный ствол! Вот верный распространитель слова и дела!

– Я пойду? – устало, как после приступа любовной трясучки, после медленных раздеваний, поспешных – следом за стуком в дверь – одеваний и опять раздеваний, попросилась Ляля у Гурия.

– Глянь еще на букву «Ш»,– расщедрился товарищ Лишний. – Я расширяю свой словарь до беспредельности космоса. Поэтому буква «Ш» еще неполная, но она уже наводит на мысли о многом. Ты, Застрелись, со своей еврейской тягой к неведомому, должна понимать тайные значения слов. А если не понимаешь, спроси у меня. Евсеев в этом ни уха ни рыла не смыслит. Ему подавай политику, Куницына и всякую такую лажу. Я б его вмиг к стенке поставил. Но я чекист, а не стукач. Теперь ты поняла наконец, девочка?

– Я поняла, – сказала притихшая Ляля и, поднеся к раскрасневшемуся лицу листок, стала шевелить губами над буквой «Ш»:

Шалаболить (неясно)

Шалыган (имеет отношение к «шалаве»)

Шалава («Что же ты, шалава, бровь себе подбрила?»)

Шара; на шару («На шару и уксус сладкий». Народн.)

Шаровик (см. Шара)

Шарабара (темное слово)

Шахна (часть тела, муз. пед. жаргон)

Шать! (межд. «Шать и под кровать!»)

Шестерки (жаргон: «Пошлем двух шестерок

за пивом?»)

Шибала (диалектн.)

Шизо (лечебно-медицинск.)

Шилохвостка (уральско-пермское словообразование)

Шикозный (студ. пед. жаргон)

Шишгала (темное слово)

Шилка с ононом (выражение, студ. пед. жаргон)

Ширяться («Хватит ширяться, учи диамат!»)

Шишка (эротич.)

Шишкин (обладатель шишки: «В лесу повстречала

я Шишкина»)

Шлёнды (диалектн.)

Шнырь (воровск.)

Шпилить («Алешка шпилит на гитаре»)

Шпилить («Сколько можно девок шпилить?»)

Шмыгун (цвигун, неясно)

Штаты соединенные (промтоварн.)

Шумила (темное слово)

Шустёрый (например – плутяга)

Зачитавшись, Ляля выхватила наугад еще один листок.

Сурло (муз. пед. жаргон. «Выньте сурло из тарелки,

Иванов!»)

Сурлять (непристойн.)

Солоп (бранн. муз. пед. жаргон)

Соскочи! (выражение)

Стук-стук (выражение)

Схрапа (темное слово)

– «Сэ» у тебя, глазастик, еще не закончено!

– С тобой, небось, закончишь.

– Эт точно…

– Ладно, Застрелись, приходи вечером. Я тебе прочту диссертацию на тему: «Образ Гурия Лишнего в поэзии молчания». Или еще лучше, закончим на букву «е»: Едиот?

– Ты опять дразнишься?

– Повторяю еще раз: Едиот?

– Ахронот!

– Едиот?

– Ахронот!

<p>Глава двенадцатая</p><p>В «ДОПРах» («Цыганочка»)</p>

Ночь уже началась и ступала по Москве страстно и немо. Она шла, но никто ее не слышал. Хотя все мы – дядя Коля пожарник с банкой грибов, трехзвездочный мильтон, водитель, двое в штатском и я – были этой ночью поглощены, были растворены в ней до шерстинки, до косточки, до потери пульса, ума и сознания!

Опьяненный дивной ночью, я пришел в себя только в КПЗ.

«Клоповник», «обезьянник» – все эти чарующие наименования появились позже, потом. А тогда КПЗ – это была просто камера предварительного заключения. И все. Без всяких метафор.

В отделенческом КПЗ, расположенном где-то в центре – улицу я определить не смог, – никого, кроме спавшего прямо на полу старика не было. Что лежит старик – я установил по костылю, притулившемуся в углу камеры и по торчащей вбок сивой бороденке.

Погоревав о пропавшей ночи, я уже приготовился где-нибудь пристроиться и уснуть, как вдруг дверь камеры отворилась, и вошел суетливый, очень высокий и плотный человек в штатском. Лицо штатского было подобно красному болгарскому перцу. За штатским робко выступал мильтон в форме.

Перейти на страницу:

Все книги серии Высокое чтиво

Резиновый бэби (сборник)
Резиновый бэби (сборник)

Когда-то давным-давно родилась совсем не у рыжих родителей рыжая девочка. С самого раннего детства ей казалось, что она какая-то специальная. И еще ей казалось, что весь мир ее за это не любит и смеется над ней. Она хотела быть актрисой, но это было невозможно, потому что невозможно же быть актрисой с таким цветом волос и веснушками во все щеки. Однажды эта рыжая девочка увидела, как рисует художник. На бумаге, которая только что была абсолютно белой, вдруг, за несколько секунд, ниоткуда, из тонкой серебряной карандашной линии, появлялся новый мир. И тогда рыжая девочка подумала, что стать художником тоже волшебно, можно делать бумагу живой. Рыжая девочка стала рисовать, и постепенно люди стали хвалить ее за картины и рисунки. Похвалы нравились, но рисование со временем перестало приносить радость – ей стало казаться, что картины делают ее фантазии плоскими. Из трехмерных идей появлялись двухмерные вещи. И тогда эта рыжая девочка (к этому времени уже ставшая мамой рыжего мальчика), стала писать истории, и это занятие ей очень-очень понравилось. И нравится до сих пор. Надеюсь, что хотя бы некоторые истории, написанные рыжей девочкой, порадуют и вас, мои дорогие рыжие и нерыжие читатели.

Жужа Д. , Жужа Добрашкус

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Серп демонов и молот ведьм
Серп демонов и молот ведьм

Некоторым кажется, что черта, отделяющая тебя – просто инженера, всего лишь отбывателя дней, обожателя тихих снов, задумчивого изыскателя среди научных дебрей или иного труженика обычных путей – отделяющая от хоровода пройдох, шабаша хитрованов, камланий глянцевых профурсеток, жнецов чужого добра и карнавала прочей художественно крашеной нечисти – черта эта далека, там, где-то за горизонтом памяти и глаз. Это уже не так. Многие думают, что заборчик, возведенный наукой, житейским разумом, чувством самосохранения простого путешественника по неровным, кривым жизненным тропкам – заборчик этот вполне сохранит от колов околоточных надзирателей за «ндравственным», от удушающих объятий ортодоксов, от молота мосластых агрессоров-неучей. Думают, что все это далече, в «высотах» и «сферах», за горизонтом пройденного. Это совсем не так. Простая девушка, тихий работящий парень, скромный журналист или потерявшая счастье разведенка – все теперь между спорым серпом и молотом молчаливого Молоха.

Владимир Константинович Шибаев

Современные любовные романы / Романы

Похожие книги