Романовы

Я взяла его лицо в ладони и пристально вгляделась в глаза. Запечатлевая его черты в памяти. Отчаянный трепет в сердце прошептал, что его храбрую улыбку я вижу в последний раз. Нет. Нет. Я не могла этого признать. Я должна цепляться за надежду.

Наконец я повернулась лицом к комнате. Взглянула на Заша. Он подошел ко мне, словно желая обнять. Вместо этого обхватил за плечи и повел к речному камню, лежавшему на полу рядом с его телом. К камню, который он уронил, когда Юровский разбил чернильницу о его голову.

– Очнись здесь и используй его, чтобы защититься. Охотничий нож был бы эффективнее, но Юровский слишком близко к нему.

Я кивнула, пытаясь собраться с духом. Обычно нужное состояние приходило легко, стоило мне запланировать что-либо рискованное.

Юровский осмотрел пузырек с чернилами для заклинаний, стоявший на большом столе, усмехнулся, а затем швырнул его в кирпичный очаг, разбив вдребезги. Он потянулся за следующим, но тут его взгляд упал на подоконник – на исцеляющее заклинание для Алексея.

Я напряглась.

– Нужно идти.

Я опустилась на колени возле бесчувственного тела Заша, держа руку над камнем.

– Целься, пока он стоит спиной.

Кивнув, я сделала глубокий вдох, чтобы произнести заклинание. Одновременно со мной, произносившей «айнин», Заш в отчаянии прошептал:

– Не уходи, не дав мне попрощаться.

Хорошо, что у меня не было возможности ответить…

37

На этот раз дезориентации не было. Я вернулась и тут же вцепилась в булыжник. Юровский стоял ко мне спиной. Хотя Заш, Дочкин и Алексей снова попали в свои умирающие тела, я по-прежнему ощущала присутствие Заша позади – его шепот придавал мне сил.

Шею обожгло от укола ножа Юровского еще до того, как сработало заклинание айнин. Но это всего лишь укол. Нервно сглотнув, я поняла, что горло не пострадало. Я выпрямилась, сердце билось в ритме песнопения. Алексей, Алексей, Алексей.

Я отвела руку назад и метнула камень. В отличие от папиного пресс-папье, на этот раз прицел был идеальным.

Может быть, мой вздох, или свист камня в воздухе, или предвестник поражения, летящий в его сторону… но что-то насторожило Юровского. Солдатские инстинкты заставили его пригнуться.

Камень просвистел мимо его головы и пролетел в окно, отсекая верхнюю часть флакона с моим заклинанием памяти. Стеклянный пузырек покачнулся… а потом свалился с подоконника, исчезнув в кустах под окном.

Я не замерла в попытке осмыслить неудачу. Понимала, что упущу единственный шанс. Поэтому к тому времени, когда Юровский выпрямился и развернулся к нападавшему, я уже подобралась к его ногам и поднялась с ножом в руке.

Алексей, Алексей, Алексей.

– Как? – прорычал Юровский. – Почему ты не умерла?

– У меня есть предназначение. И не тебе его отменять.

Дикий и беспощадный, Юровский бросился на меня. Я взмахнула ножом перед собой. Он встретился с плотью, но затем выскользнул из моей руки. Комиссар швырнул меня на пол. Его вес выбил воздух из моих легких, и мужчина выпрямился, удерживая меня на месте.

– Не знаю, какое заклинание ты использовала, чтобы выжить, но я прикончу тебя.

Его кулак коснулся моего лица, и чернота на секунду заслонила все вокруг.

Я впилась ногтями в кожу на его лбу, но он ударил меня снова. Все это время мой разум продолжал кричать: «Алексей умирает!»

Юровский схватил меня за горло мощными руками и сжал так, словно хотел размозжить мою шею. Воздуха в легких почти не осталось. Грудь моя тяжело вздымалась. Но теперь, когда его руки были заняты, мои оказались свободны.

Можно схватить его за запястья.

Можно добраться до его глаз. Но дикая ярость противника подсказывала: никакая боль не остановит его.

Поэтому я потянулась за ножом. Забросила руки за голову и пальцами попыталась нащупать его. В мыслях молилась, попутно брыкаясь ногами. Если не найду оружие в течение нескольких секунд, мои мышцы просто сдадутся. Разум отключится. И мой брат умрет.

Юровский сдавил сильнее. Перед глазами поплыли цветные пятна.

Я успела прочитать половину молитвы, прежде чем пальцы нащупали металл вместо дерева.

Схватив клинок обеими руками, я ударила Юровского в лицо.

Никто не способен выдержать удар ножом в глаз. Комиссар вскрикнул и отшатнулся. Мои руки все еще сжимали лезвие, струилась моя кровь, хотя боли пока не было.

Я вскочила на ноги, пытаясь отдышаться и восстановить зрение. Юровский потянул меня за край юбки, вцепился в лодыжки, пытаясь сбить с ног. Я вырвалась и ударила его в висок каблуком. Он обмяк.

Я хотела забрать нож и вонзить ему в грудь. А затем смотреть на вытекающую из врага кровь подобно тому, как страдал Алексей. Но это была бы ложная победа. Смерть Юровского не являлась конечной целью. Еще нет.

Алексей, Алексей, Алексей.

Я переступила через его тело, стремясь к подоконнику. Схватила заклинание для брата и помчалась к кровати. Рубашка его была расстегнута, но кровь сплошь покрывала кожу. Я перевернула бутылку и разлила магические чернила по его груди сверху вниз.