Романовы

Но это был Юровский. Он был главным. Убивал магов. Бабушку Заша. Уничтожил мою семью. И все же… Папа просил меня помиловать его. Даже мои собственные слова из прошлой жизни эхом отдавались в голове. «Я Романова и буду ценить жизнь».

Я сжала пистолет, мой палец лег на спусковой крючок – наполовину желая, чтобы я случайно надавила и разнесла голову врага на куски.

– Настя. – Заш положил руку мне на плечо и сжимал, пока я не опустила пистолет. – Позволь мне это сделать. – Его собственные руки дрожали, когда он забирал у меня оружие. Он долго держал пистолет на коленях.

– Может быть, тебе лучше выйти на улицу?

Это стало моим освобождением. Возможностью найти свое заклинание. Позволить кому-то другому делать грязную работу.

Я хотела посмотреть, разбилось ли заклинание пустоты. Желала уцепиться за этот шанс. Дочкин подарил мне заклинание. В тот момент, когда я его использую, все сотрется. Придет избавление.

Я кивнула и направилась к двери, но не раньше, чем Заш тихо произнес:

– Вернись ко мне.

Он знал, что я собираюсь искать заклинание. Сил ответить ему не нашлось. Дверь заскрипела на петлях, когда закрылась за мной.

38

На травяном ковре под распахнутым окном лежал пузырек. Целый. Сияющий. Красивый и полный обещаний.

Я схватила его, и облегчение смешалось с печалью, бурлившей в моем сердце. Выпрямившись, я ушла в сад. Солнце висело в небе, как только что распустившийся нарцисс. Все вокруг меня напоминало возвращение домой. Снова в папины объятия. Небольшая подстриженная лужайка с цветами и русло ручья, выложенное камнями. Вокруг – лес. Но не та бурая таежная чащоба, по которой мы ехали последние три дня. Нет, этот лес сиял под солнцем, тянулся к небу и обнимал его так, как хотелось бы мне.

Жизнь ощущалась в каждом листочке и побеге. Страха не было. Возможно, я чувствовала, что наконец достигла конца – перекрестка новой и старой жизней. Присев у ручья, я сняла сапоги. Опустила ноги в ледяную воду и позволила холоду освежить мои спутанные мысли.

Если я останусь прежней – с вырубленным в памяти убийством моей семьи и всеми испытаниями последних месяцев – как я смогу двигаться вперед? Делать что бы то ни было без боли? Без Алексея?

Жизнь с воспоминаниями потребует от меня прощения Юровского, даже если Заш его убьет. Папа хотел бы этого. Но понял бы он, насколько подобное нереально?

С другой стороны, мне казалось, что не удастся смягчиться по отношению к Зашу.

Папа. Что мне делать? Чего бы ты хотел? Вопрос повис в чистом летнем воздухе. Его голос не звучал в моих ушах. Я не слышала его слов. Он ускользал от меня. Мои глаза горели. Не оставляй меня.

Если я применю заклинание пустоты, он исчезнет из моего сознания навсегда.

Господь Всемогущий?

Применю заклинание – не придется прощать Юровского. Никого не придется прощать, ведь я от их действий не пострадаю. Но это будет ложная победа. Простой путь. Хоть он и кажется заманчивым, на нем найдутся свои испытания.

Я снова взглянула на флакон. Какое право я имею на подобное заклинание? Было бы эгоистично с моей стороны взять его себе – пришлось бы бросить Заша. Того, кто оставил прежнюю жизнь, чтобы помочь нам, кто только что потерял бабушку. Кто в этот миг готовился к убийству Юровского.

Я должна предложить заклинание ему.

Но это причинит боль мне. Он оставит меня позади, со всеми моими воспоминаниями.

Я легла на траву, позволив себе мысленно затронуть более волнующие вопросы. Заш ясно дал понять, что чувствует ко мне. Я тоже испытывала к нему некоторые эмоции, но развиться им помешало его предательство. Мне хотелось быть с ним, ему – со мной. Поможет ли он – захочет ли помочь – мне начать все сначала, если я воспользуюсь заклинанием? Строить новые воспоминания?

Имею ли я право просить его об этом? О том, чтобы Заш хранил воспоминания, но никогда не делился ими со мной? Чтобы позволил мне жить счастливо и свободно, тогда как он заблудился в своей одинокой истории?

Не могу. Слишком простой выход.

Я говорила ему, что пытаюсь простить. Теперь, лежа в траве рядом с заклинанием, которое может избавить меня от сердечной боли, я поняла. Часть прощения – это принятие содеянного и боли, идущей рука об руку с ним. Приняв, нужно двигаться вперед, испытывая чувство любви ко всему. Прощение – всегда личная битва, происходящая в сердце каждый день. Хоть я и устала бегать, сражаться и пытаться выжить… я еще не готова сдаться в этой битве.

Заш потерял столько же, сколько и я. Он заслужил забвение.

Я не смогу выбрать легкий путь. Нет, если оставлю за спиной боль, причиненную другим людям. Наверное, папа гордился бы этим. Если отдам Зашу заклинание, придется быть сильной, чтобы помочь ему восстановить свою жизнь. Не ворошить прошлое. Не напоминать ему о боли.

Но мне не понравилась мысль о том, что он забудет меня.

Потеряет любовь ко мне, хотя ее можно возродить.