Романовы

«Росту Алексей, впрочем, среднего, с несколько полным телом и лицом, бел и румян, цвет волос у него средний между чёрным и рыжим, глаза голубые, походка важная и выражение лица таково, что в нём видна строгость и милость, вследствие чего он обыкновенно внушает всем надежду, а страха — никому и нисколько. Нрава же он самого выдержанного и поистине приличествующего столь великому государю: всегда серьёзен, великодушен, милостив, целомудрен, набожен и весьма сведущ в искусстве управления, а также в совершенстве знает выгоды и планы чужеземцев. При этом он немало времени посвящает чтению книг (насколько это возможно при отсутствии у них литературы) и изучению наук, касающихся природы и политики. Большую часть дня он уделяет совещанию о государственных делах, немалую также размышлению о вопросах веры и богослужения, часто вставая даже по ночам для воздавания Богу хвалы по псалтыри царя Давида. Довольно редко выезжает он на охоту в поместья, т. е. загородные дворцы. Посты он соблюдает строже, чем кто-либо, а пост сорокадневный, перед Пасхой, он строжайше соблюдает, добровольно воздерживаясь от употребления даже вина и рыбы. От всяких напитков, а в особенности водки, он так воздержан, что не допускает беседовать с собою того, кто выпил этой водки. В военном деле он сведущ и неустрашим, однако предпочитает милостиво пользоваться победами, нежели учить врагов миру жестокими мерами. Особенно он явил себя достойным славы великодушия во время войны с ливонцами, когда он обложил стены Риги осадою. Он занимается и благотворительностью и щедро оделяет нищих, коим не только почти ежедневно, собрав их толпу около себя, подаёт обильную милостыню, а накануне Рождества Христова посещает заключённых в темницах и раздаёт им деньги. Иностранцам, состоящим за жалованье на военной службе либо приехавшим в Московию для исполнения какой-либо иной царской службы, он щедро дарит как бы в залог своей милости платья, коней и иные подарки, а также предоставляет им, движимый всё тою же добротою души, более свободы, нежели прежде, в сношениях с мосхами (здесь — населением Московии. — И. К.). Это — государь доблестнейший и справедливейший, равного имеют немногие христианские народы, всё же по справедливости желают иметь»⁵.

Он на редкость удачно вписался в существовавший в народном сознании идеальный образ праведного и благочестивого «великого государя царя» — кроткого, благообразного, милосердного, богобоязненного. Такой государь должен был вести себя «благолепно» на людях и во дворце, искренне заботиться о подвластных ему — не только по долгу службы, а подобно доброму, но строгому отцу, полновластному хозяину в своём доме.