Романовы. История великой династии

   После известий о революции во Франции настроения при дворе изменились. И хотя Екатерина всё так же благоволила Лагарпу, наставник Александра уже не чувствовал себя столь свободным, как раньше. Павел же открыто выражал к нему свою ненависть. Однажды он спросил у сына: «Этот грязный якобинец всё ещё при вас?»

   Ф.С. Лагарп. Гравюра 1884 г.

   Жестокий мир пугал Александра. Из него готовили будущего императора, а он не хотел царствовать. Гораздо больше его привлекала уединённая жизнь вдалеке от людей на лоне природы. «Да, милый друг, – писал он В.П. Кочубею в мае 1796 года, – повторяю снова: моё положение меня вовсе не удовлетворяет. Оно слишком блистательно для моего характера, которому нравятся исключительно тишина и спокойствие. Придворная жизнь не для меня создана… Я сознаю, что не рождён для того сана, который ношу теперь, и ещё менее для предназначенного мне в будущем, от которого я дал себе клятву отказаться тем или другим способом… В наших делах господствует неимоверный беспорядок; грабят со всех сторон; все части управляются дурно; порядок, кажется, изгнан отовсюду, а империя, несмотря на то, стремится лишь к расширению пределов. Мой план состоит в том, чтобы, по отречении от этого неприглядного поприща (я не могу ещё положительно назначить время сего отречения), поселиться с женою на берегах Рейна, где буду жить спокойно частным человеком, полагая своё счастье в обществе друзей и изучении природы». Этот «руссоизм» он пронёс до конца своих дней, и, как знать, может, ему удалось-таки осуществить своё мечтание…

   Между тем Екатерина несколько раз говорила Александру, что именно его желала бы видеть своим преемником, Александр отказывался. Екатерина ожидала совсем другого. Она обратилась к Лагарпу, чтобы тот уговорил Александра, но швейцарец заявил, что не желает противопоставлять отца и сына. В конечном итоге императрица приказала воспитателю уехать из России. Александр тяжело переживал разлуку с наставником: «Прощайте, мой дорогой друг. Как трудно мне написать это слово! Помните, что оставляете здесь преданного вам человека, который не в состоянии выразить вам свою привязанность и который обязан вам всем, кроме жизни». Перед отъездом Лагарп оставил Александру свои «Наставления» – свод правил, которых следует придерживаться в жизни.

   Между тем в Александре проснулась тяга к военному делу, он полюбил смотры и парады, хотя сама по себе война не привлекала его. Он стал чаще бывать у отца в Гатчине и нашёл там себе друга – молодого капитана А.А. Аракчеева, которому покровительствовал Павел и который позже, в последние годы царствования Александра, сделался одним из творцов российской политики. Военные учения и философия эпохи Просвещения весьма далеки друг от друга, однако ещё задолго до Александра они соединились в характере незабвенного Фридриха Великого. Но, в отличие от прусского короля, будущий российский император обладал весьма скромным полководческим талантом.

   Прусский король Фридрих-Вильгельм III, королева Луиза и император Александр I у гроба Фридриха II Великого. Гравюра Дж. Стикли. 1808 г.

   С детства окружённый атмосферой похвал и восторгов, Александр никогда не сомневался в своей неотразимости, привык находиться в центре внимания и прежде всего любить себя. Самолюбование, однако, не отвлекало его от постоянных сердечных привязанностей. Многочисленные романы, временами краткие, а иногда более продолжительные, он заводил до тех пор, пока не обратился к религии и не увлекся мистицизмом. Александр обладал способностью очаровывать людей, недаром М.М. Сперанский как-то раз назвал его «un vrai charmant» («сущий прельститель»). Этот талант он унаследовал от бабушки. Между тем для многих Александр Павлович оставался «загадочным сфинксом».

   Он был честолюбив и тщеславен, но чужая воля иной раз подавляла его. Некоторые сильные люди, такие, как Сперанский, Аракчеев или архимандрит Фотий, могли подчинить его себе, но только на непродолжительное время. Внутренний стержень он ощущал всегда и в решающие минуты мог проявить твёрдость.

   Дитя сентиментального века, в особенности в первые годы правления он не сдерживал чувств и часто плакал в своей комнате. Очень любил также театральные жесты и речи, о них можно составить целый сборник рассказов. Замечательно романтичен, например, следующий эпизод. 3 ноября 1805 года Александр и прусский король Фридрих-Вильгельм III подписали в Потсдаме союзный договор против Наполеона, и российский император предложил скрепить его клятвой верности у гроба Фридриха Великого. Тёмной ночью Александр и Фридрих-Вильгельм с супругой, королевой Луизой (говорили, что Александр любил её), закутанной в чёрный плащ, пересекли пустынный двор Потсдамского замка и ровно в полночь при свете факелов спустились в мрачный склеп гарнизонной церкви. Подойдя к гробнице, Александр благоговейно коснулся губами холодного камня и попросил дух великого короля вдохновить его на борьбу с Бонапартом. После этого, взявшись за руки, все трое поклялись в нерушимой дружбе, и русский государь никогда не изменил своему слову.