Романовы. Пленники судьбы

«Мы были три раза в Монте-Карло. Сандро опять везло, но последний раз и он, и я оба проиграли! Это очень увлекательная игра. Было много публики, но нарядной мало, т. к. сезон кончился. В залах воздух очень плохой. Мы ездили туда каждый раз с утра, завтракали там и затем играли и долго, возвращались в 5 часов». Посетив Ниццу, сочла уместным проинформировать царя, что там «много кокоток и вообще весело».

Париж давал особо много впечатлений. «Кафе «Амбассадор» открыто на бульваре, сцена в саду под навесом. Там всякие господа и мамзельки пели невозможные шансонетки и поднимали ножки! Затем отправились в скверный театр «Олимпия», где на сцене происходил ужасный балаган – какие-то два дурака в масках дули друг друга в продолжение получаса и все остальное в таком же роде. Весь театр был наполнен кокотками 2-го класса, которые визжали и делали всякий вздор».

Наверное, именно Сандро растолковал «непросвещенной жене», как различать категории проституток.

«Уроки эмансипации» не прошли даром. Когда Сандро «погрузился в роман», то сердце его супруги «обогрел и утешил» англичанин «мистер Фэн». Причем жена оказалась столь же «любезной», как и муж: она познакомила с ним Сандро. И все это на глазах прислуги, но главное – детей! Дочь Царя и сестра Царя была убеждена, что не совершает ничего предосудительного, прогуливаясь в крымском имении Ай-Тодор в пеньюаре со своим «другом» мистером Фэном.

Наставница в 1910–1913 годах дочери Ксении и Сандро княжны Ирины графиня Е.Л. Комаровская (1878–1965) и через годы с ужасом вспоминала об атмосфере в великокняжеской семье.

Графиня не могла и вообразить, как «у родной сестры Царя, у матери многочисленного семейства и почти взрослой дочери был открытый любовник! Чтобы она могла его принимать в своей семье!».

Сандро был более осторожным, напоказ детям свои отношения с дамами не выставлял. В этот период он был увлечен богатой молодой американкой некоей мисс Воботан, отец которой владел банями в Нью-Йорке! Рассказывали, что именно Сандро «подсунул» Ксении этого самого английского офицера «мистера Фэна», приходившегося родственником Воботанам…

Александр Михайлович хоть и считал свекровь Императрицу Марию Федоровну человеком «вчерашнего дня», но относился со снисходительной симпатией. Старая Царица ничего не знала об истинном положении в семье дочери, а если бы и узнала, то никогда бы не поверила. Она всегда готова была помочь. Сандро знал это и писал именно ей, объясняя «настоятельную необходимость» срочно отбыть в очередной раз за границу:

«Моя дорогая Мамаша! Пишу тебе, чтобы рассказать, почему я собираюсь на зиму за границу. Миша передал мне твое поручение, чтобы мы не ехали за границу ради отношений с Ники, которые могут испортиться. Я уже месяц тому назад писал письмо Ники, в котором подробно объяснил причины, почему я хочу ехать за границу, и получил разрешение на отъезд. Что касается наших отношений с Ники, то, по-моему, их не существует уже с 1902 года и портиться нечего.

Ники и Аликс в нас вовсе не нуждаются; это они неоднократно нам показывали. Если, не дай Бог, придется зимовать в Петербурге, то, вероятно, за всю зиму мы бы виделись раз пять и то только в официальных случаях, на том все отношения кончаются. Теперь опишу причины, которые заставляют меня ехать за границу.

Во-первых, здоровье Ксении. По-видимому, слава Богу, она здорова, но очень малокровна, скоро утомляется, и ей необходимо много быть на воздухе и много двигаться; ни того ни другого она ни в Петербурге, ни в Гатчине не имеет. Зимой она обыкновенно выходит на воздух раз в день на полчаса, вот и все.

Затем, что касается меня, то, находясь не у дел, я не могу вынести находиться в Петербурге; это выше моих сил. Я бы мог заниматься морским делом, но, потеряв всякую веру во флот, при современном хаосе не чувствую себя способным заниматься. Затем для детей, конечно, климат Биаррица в тысячу раз лучше петербургского».

Письмо было написано осенью 1907 года в крымском имении Ай-Тодор, где Сандро «отдыхал» после более чем годичного отсутствия в России. Оно заканчивалось словами: «Нежно целую Твои ручки и крепко обнимаю. Да хранит Тебя Господь. Все дети целуют дорогую бабушку. Твой горячо любящий сын Сандро».

Конечно, во всех этих словах было много лукавства. Здоровье Ксении его мало занимало. Эгоцентрик с рождения, он всю жизнь любил лишь себя; все остальное – только увлечения. Позже он без стеснения признался: «До 1906 года я жил по принципу: «Россия – прежде всего». В 1906–1914 годах девиз стал другими: «У меня только одна жизнь». Мой дух обитал во тьме и невежестве».

Россию сотрясали революционные бури, все там в какой-то момент висело просто «на волоске», а Великий князь и контр-адмирал флота в это время месяцами путешествовал с возлюбленными по Европе. Лучшие отели, фешенебельные рестораны, ночные трапезы в старой вилле на Капри, прогулки на яхтах; одним словом – любовь и нега.