Романтический поединок

– Ты ни разу не дрался с ними? – Она не понимала, зачем он получал черный пояс.

– Однажды я повалил одного парня на землю, когда он попытался надо мной подшутить, – сказал он. – Его друзья были рядом, планируя ему помочь. Но после этого они от меня отстали. Затем я продал свою компьютерную программу, и все захотели со мной подружиться.

– Тебе было двенадцать? Ты разработал игру, да?

– Вот почему я никогда не говорю о себе. Вся информация обо мне выложена в Интернете. – Он дожевал мясо и отодвинул свою тарелку.

– Я знаю только, что ты выиграл государственный конкурс среди молодых предпринимателей и привлек внимание Силиконовой долины. Они заплатили тебе миллион долларов?

– И именно этим я привлек внимание своей бабушки. Она предупредила меня, чтобы я не позволял отцу подобраться к этим деньгам. А тот сказал, чтобы я не доверял бабушке. Они поссорились, и я больше не общался с ней, пока она не пришла на его похороны.

– Она не пыталась тебе помочь? Она понимала, что твой отец алкоголик?

– Я думаю, понимала, учитывая, как она злилась на мою мать. Но я не хотел ее помощи.

– Почему нет?

– Наверное, у меня особенная форма стокгольмского синдрома.

Подумав, она спросила:

– Ты контролировал свои деньги?

– Более-менее. Я нанял опытного консультанта и уговорил отца погасить нашу ипотеку – по совету бабушки.

– Она отлично разбиралась в недвижимости.

– И я тоже. Я вложил большие средства в недвижимость, когда продал новые программы. Мне было легко их писать. Когда мне было пятнадцать, я нанял репетитора, раньше времени окончил среднюю школу и получил диплом в области бизнеса до того, как мне исполнилось двадцать лет. Я предсказал финансовый кризис и был одним из тех немногих, кто получил от него выгоду.

– А твой отец? – спросила она.

– Он допился до почечной недостаточности. Я поддерживал его, несколько раз отправлял на реабилитацию. Но он все равно пил.

– У него была другая семья? У тебя есть родственники?

– Горстка людей, которые не хотели знать отца при жизни. Но они периодически появляются, чтобы попросить у меня стартовый капитал. Кто-то добивается успеха, кто-то становится банкротом. Это еще одна причина, почему я держался подальше от своей бабушки. Трудно отказывать родственникам, но и потакать им глупо. А у тебя есть семья, кроме матери и отца? Они еще живы?

– Об отце я не нахожу сведений в Интернете с тех пор, как он сел в тюрьму за коррупцию через пару лет после того, как я уехала в Сингапур. У него были сыновья – мои сводные братья, но я ни разу не встречалась с ними. – Она озадаченно наморщила нос. – Я полагаю, они очень похожи на него. Семья моей матери была очень бедной; она никогда не говорила о ней. По-моему, мне незачем общаться с родственниками.

Ей было непривычно говорить о себе. Много лет никто не спрашивал о ее жизни и не интересовался ею.

Их тарелки убрали. Взамен принесли миски с теплой душистой водой для того, чтобы помыть руки.

– Мы должны потанцевать, – сказал Габриель, когда послышалась музыка, и Лули посмотрела на пианиста.

Она покачала головой:

– Я занималась балетом много лет назад, но только ради грации и осанки. Я ни разу не танцевала по-настоящему.

– С мужчиной? Сейчас хороший повод для этого, не так ли? – Он встал и протянул ей руку. – Оставь сумочку здесь, ее никто не украдет.

Она нервно положила сумочку на стул, поднялась и взяла Габриеля за руку. Ее словно пронзило током.

За ними следили посетители ресторана, но Лули продолжала смотреть на мочку уха Габриеля. Ей вдруг захотелось прикусить ее. Интересно, ему понравится?

К пианисту присоединились виолончелист и скрипач. Словно в кино, Габриель вывел Лули на танцпол и прижал к себе. Как только они начали двигаться, ей показалось, что она плывет.

– Ты идеально танцуешь, – сказал он, ведя ее в танце со спортивной грацией.

Легкая юбка приподнялась и упала на ее обнаженные ноги в чувственной ласке, пока Лули наслаждалась силой и уверенностью прикосновений Габриеля. Ее окутал радостный трепет, и она знала, что навсегда сохранит это новое переживание. Она сомневалась, что когда-либо чувствовала себя такой беззаботной и счастливой.

Ей казалось, она вскоре проснется в своей комнате в крыле для прислуги в доме Мэй.

– Это место располагает к романтике, – произнес Габриель, и Лули сбилась с такта.

– Ты привел меня сюда неспроста? – спросила она.

– Я не могу отрицать, что хотел увидеть реакцию посетителей.

– Зачем? – Она смутилась и заставила себя сосредоточиться, чтобы снова не сбиться.

– Они привыкли к красоте. Ты выше и лучше всего, что они когда-либо видели.

– Разве? Я как произведение искусства, которое ты купил? – Наверное, поэтому он ничего не говорил об их поцелуе.

– Нет. – Он перестал поджимать губы.

– Что тогда: проект, выгодное вложение денег?

– Я понятия не имею. Ты не похожа ни на одну из моих бывших женщин.

– Но ты хочешь показывать меня и говорить: «Смотрите, что я нашел!»

– Я хочу обнимать тебя, – ответил он низким и глубоким голосом.

– Ты ничего не сказал с тех пор, как я рассказала тебе о том, что у меня не было мужчины, – напомнила она ему.