Романтический поединок

– Что-то подсказывает мне, что я здесь не нужен, – произнес Габриель через двадцать минут и встал, чтобы уйти. – Мы поужинаем через три часа. – Он посмотрел на кутюрье: – Утром мы приедем снова.

– Превосходно! Спасибо, месье. – Кутюрье улыбалась, а ее помощницы суетились вокруг Лули, доказывая ей, какая важная персона она и ее муж.

С нее сняли мерки и показали незаконченные модели, которые следовало подшить и дополнительно обработать.

– Вам придется работать всю ночь, – тихо сказала Лули швее.

Молодая женщина работала быстро, но недостаточно проворно, по мнению босса, которая то и дело подгоняла ее.

– Извините за беспокойство, – прибавила Лули.

– Никаких проблем, – ответила швея. – Месье Дин – наш лучший клиент. Для нас большая честь составить вам гардероб. – Она зажала в зубах булавки. – Вы знаете, куда он повезет вас на ужин? Мы должны выбрать вечернее платье, чтобы я смогла подогнать его по фигуре, пока вам делают прическу и макияж. Оно должно быть особенным. На вас все будут смотреть.

Сердце Лули забилось чаще, когда она поняла, что сегодня ее публично представят как жену Габриеля.

Она все еще не знала, что означает их брак. Габриель не произнес ни слова по поводу их близости после того, как Лули призналась ему в неопытности. В полете они обсуждали особенности его ноутбука и инвестиции, которые, как она считала, ей следует перераспределить, поскольку их объем достиг пика и, вероятно, пойдет на спад, когда разговоры о том, что Габриель унаследовал компанию Мэй, затихнут. Он одобрил ее предложение, позволив ей и дальше следить за тем, чтобы бизнес Мэй работал, а сам решил лично заниматься счетами своей бабушки.

Они подремали в своих креслах, никто из них не воспользовался кроватью. По крайней мере он не пригласил Лули присоединиться к нему. Она не знала, хочет ли он видеть ее рядом с собой.

Жаль, что она не в курсе того, о чем он думает теперь, когда она призналась в своей девственности. Жаль, что у нее нет опыта, который привлечет Габриеля. Интересно, он поцеловал ее потому, что считает привлекательной? Или просто потому, что она подписала документ, который позволяет ему предъявить на нее супружеские права? Лули соответствовала всем критериям типичных стандартов современной красоты. Но, вероятно, она была просто объективно привлекательной, но не по-настоящему желанной.

Она снова напомнила себе о том, что Габриель сделал ей одолжение, когда отверг ее. Да, она была молода и привлекательна и ценила тот факт, что все еще девственница. Она считала, что ее невинность может иметь значение для отдельных мужчин, но Габриель, похоже, не был одним из них.

И все же он любит секс и женщин. Сейчас Лули покупает себе одежду, как делали прежде его любовницы. Неудивительно, что Габриель – лучший клиент этого модного дома.

Она вдруг возненавидела его прежних подружек, с которыми даже не была знакома.

Ревность – признак неуверенности в себе и низкой самооценки. Именно так говорила ей мать. Но сейчас не тот случай, когда Лули может с кем-то конкурировать и видеть, как она затмевает остальных женщин. Она может извлечь максимум пользы из того, что сейчас имеет.

– Вот в этом я пойду на ужин, – сказала она о платье, которое примерила несколько минут спустя.

Вечернее платье с открытым плечом было сшито из шелка клюквенного цвета с пышной шифоновой юбкой; половина юбки была цвета слоновой кости. Перед платья был более впечатляющим: с шелковым лифом, облегающим грудь, и юбкой длиной выше колен. Шифон верхней юбки был прикреплен к розово-красному шелку, и его рваные края раскрывались, словно изящные сказочные крылья, когда Лули двигалась.

– У вас хороший вкус и идеальная фигура, мадам, – тихо сказала швея.

Лули надела серебряные туфли с бордовой отделкой на высоких каблуках и отправилась делать прическу и макияж. Ее волосы уложили в красивую прическу, а ногти обработали и отполировали. Косметолог смягчила ее кожу тониками, увлажняющими средствами и нанесла на лицо тональный крем. Когда женщина потянулась к декоративной косметике, Лули заявила, что сама сделает себе макияж.

Благодаря многолетнему опыту, она почти машинально накрасила глаза и губы.

Тем не менее, стоя в платье перед зеркалом, она не узнала себя. Не потому, что слишком давно не видела себя на сцене, а потому, что ей уже давно не четырнадцать лет. Сейчас ей двадцать два года, и она выглядит как взрослая женщина. Самоуверенная и красивая женщина.

– Приехал месье Дин, – произнесла швея. – Ой, он упадет в обморок. Я бы на его месте потеряла голову.

– Спасибо, – сказала Лули, любезно принимая комплимент, как учила ее мать. Если бы она не поблагодарила швею, то дала бы ей повод думать, что не верит в свою привлекательность.

Лули внимательно осмотрела себя в зеркале, выпрямила спину и вдруг вспомнила щенка, с которым играла в детстве. Она не знала, откуда он взялся, но всегда вспоминала о нем, когда хотела приободриться. Игра со щенком была самым счастливым переживанием в ее жизни.

Она опешила. Неужели с тех пор она ни разу не была счастлива?