Романтический ультиматум

Он заметил Рокки, спящего на одном из шезлонгов, и направился к маленькой калитке у бассейна, готовый отвести собаку обратно в главный дом, когда услышал, как позади него открылась дверь гостевого дома. Тоска пронзила его, но быстро сменилась гневом. Он обернулся и увидел, что Мел идет к нему, летнее платье развевалось вокруг ее ног на вечернем ветерке. В руке у нее была радионяня, которую она всегда брала с собой, когда они обедали на террасе в саду с видом на гостевой дом.

– Зачем ты рассказала ему? – спросил Росс, не прилагая никаких усилий, чтобы скрыть нотки гнева в своем голосе – так он пытался подавить все остальные эмоции, бурлящие у него внутри, которые он теперь понятия не имел, как контролировать… Тоска, потребность, желание и страх, настолько огромные, что все это почти поглотило его.

– Я думала, пришло время, – сказала Мел с легкомыслием, которое привело его в ярость.

– Ты не думаешь, что нам следовало сначала поговорить об этом? – спросил Росс.

Она склонила голову набок, размышляя, все ее лицо было залито тем неземным сиянием, которое очаровало его и напугало. С той душной летней ночи, давным‑давно, когда она очаровала его своим мягким мелодичным акцентом, своей умной, эрудированной и импульсивной личностью и насыщенным ароматом своего возбуждения. Сейчас она смотрела на него так, как смотрела тогда, как будто видела его насквозь. Знала о нем все то, чего он не хотел, чтобы она знала. Могла видеть испуганного мальчика, которым он когда‑то был.

– Наверное, – сказала Кармел, – но у нас осталась только одна ночь, поэтому я не видела смысла ждать.

«У нас осталась только одна ночь».

Страстное желание отразилось в Россе, скручивая что‑то глубоко внутри. Желание снова захлестнуло его, но на этот раз оно было уверенным, твердым и стихийным. И простым, в отличие от всех мыслей и чувств, застрявших у него в горле. Он шагнул к ней, не зная, что делает, но зная, что ему нужно попробовать ее снова, еще раз. Это вынужденное воздержание было ее идеей, но он принял его. Правда, каким‑то образом это обернулось против него.

– Не искушай меня, Кармел, – пробормотал он, видя, как ее неровный пульс бьется о ключицу, и слыша прерывистое дыхание.

Она тоже чувствовала это, этот голод, эту потребность. Росс услышал прерывистый вздох, почувствовал, как ее руки обхватили его талию, увидел, как ее взгляд потемнел от осознания. Он напрягся, ожидая, что она отстранится, даже когда ее пряный аромат заполнил его ноздри, а желание, такое яростное, такое настойчивое, забилось в паху. Но вместо этого Мел вздернула подбородок, вызов в ее взгляде был очевиден, когда ее пальцы сжались в кулак на его рубашке, звезды отражались в ее глазах, достаточно бездонных, чтобы утопить его, когда она наклонилась к нему.

– Поцелуй меня, Росс, – прошептала она, дерзкая, вызывающая и такая же измученная, как и он. – У нас есть только одна ночь, почему мы должны тратить ее впустую?

Его самоконтроль лопнул, как слишком туго натянутый провод высокого напряжения. Он запустил пальцы в ее волосы, откинул ее голову назад и накрыл ртом ее рот, уловив ее вздох капитуляции, и погрузил свой язык глубоко в ее рот. Он целовал ее, впитывая ее вздохи, притягивая ее в свои объятия, прижимая твердый стержень своего возбуждения к ее лону. Подавляя бурю эмоций, поселившуюся в его животе при мысли, что завтра придется ее отпустить. С осознанием того, что сегодня вечером она вся принадлежит ему. Жар распространился по ее телу, но именно эмоции, сдавившие горло, заставили ее застонать, когда язык Росса вторгся в ее рот, впервые за шесть дней. Она попыталась сосредоточиться на потребности, на этом жестоком выбросе эндорфинов, но ужасная правда продолжала эхом отдаваться в ее мозгу. Его руки обхватили ее ягодицы, прижимая Мел к выступающему бугорку своего возбуждения, давая ей понять, как сильно она ему нужна, как сильно он ее хочет.

Обхватив Кармел за талию, он легко поднял ее на руки.

– Где? – прохрипел Росс.

– В моей комнате, – выдохнула она. – Но нам придется вести себя тихо.

– Тихо? Да… – Его губы творили дьявольские вещи с ее шеей, сердцебиение Мел усилилось.

– Мамочка? Мне приснился плохой сон! – Крик Мака сначала не был услышан сквозь туман ошеломляющей жары и шквал эмоций.

Но вдруг Росс замер, его пальцы впились в бедра Мел. Его голова дернулась вверх, и она увидела пораженный взгляд в его глазах, прежде чем он ахнул.

– О боже. – Росс поставил ее на землю так внезапно, что она чуть не упала. Оглянувшись через плечо, Мел увидела Мака, стоящего в дверях гостевого домика, в пижаме, с растрепанными волосами, протирающего глаза. Пламя, которое горело у нее в животе, угасло, когда она попыталась переключиться в режим мамочки. Однако жар продолжал гореть на ее щеках, когда она взяла на руки их сына.