Романтики, реформаторы, реакционеры. Русская консервативная мысль и политика в царствование Александра I

Целью преподавания естественного права было «привести учащихся к сознанию в бессилии нашего разума, не только устроить общества, но даже и познавать без содействия откровения коренные начала гражданского существования в роде человеческом». Разум, сознание, воля были заражены грехом и не годились в качестве основы общественного порядка, поэтому язычники и те, чья религия не была христианской, пытались взять за основу догматы своих ложных верований, а философы придумали с той же целью некое исходное «естественное состояние»[497]. Между тем в основе общества может находиться только религия или ее функциональный эквивалент. Курс естественного права должен был состоять из двух частей. В первой надлежало опровергнуть существующие теории и доказать, что никакого «естественного состояния», за которым будто бы последовала добровольная передача власти индивидуума правительству (или узурпировавшим власть деспотам), никогда не было. На самом деле всегда превалировала монархия как установленное Богом продолжение его патерналистского авторитета. Вторая часть курса должна была дать правильную интерпретацию естественного права и доказать, что системы правления, не являющиеся монархией, являются искажением исторически сложившейся нормы и только подчинение Божьему закону защищает общество от порочных и деструктивных побуждений человека[498].

Стурдза изложил свои соображения в письме, посланном в Главное правление училищ. На собрании правления 10 февраля 1821 года книга Куницына и вопрос о естественном праве в целом обсуждались в течение пяти часов. Было рассмотрено высказанное Руничем мнение, что книга «есть не что иное, как сбор пагубных лжеумствований, которые, к несчастию, довольно известный Руссо ввел в моду и кои взволновали и еще волнуют горячих голов поборников Прав человека и гражданина минувшего и настоящего столетий»[499]. Книга оскорбляет Библию и основанные Господом институты – монархию, брак и родительский авторитет – и потому использование ее в качестве учебника несовместимо с задачами «двойного министерства». В связи со всем этим, вопрошал Рунич, «на чем основана существенная необходимость вводить преподавание сей науки вообще?»[500] В итоге собрание постановило запретить книгу Куницына в качестве учебного пособия, отправить все имеющиеся на данный момент книги по естественному праву в Петербург на проверку и разработать новую учебную программу в соответствии с предложениями Стурдзы. Голицын пообещал изъять все экземпляры книги Куницына из школьных библиотек. За это решение проголосовали все члены правления за исключением Магницкого и Рунича, настаивавших на формулировке, которая показала бы «совершенную ничтожность мнимой науки Естественного Права, не говоря уже о вреде», который она приносит[501]. Они требовали немедленно запретить преподавание этого предмета по всей стране. Спустя несколько дней они представили свои предложения в письменном виде[502].

Решения, принятые по делу Куницына, вскрывают разногласия, существовавшие внутри руководства правления. Рунич и Магницкий требовали совсем отменить эту якобы вредоносную дисциплину. Уваров, влияние которого падало, пропустил собрание, но призывал отнестись к Куницыну помягче как к талантливому ученому и педагогу; он не стал комментировать книгу, сказав только, что вредные идеи, разумеется, нетерпимы. Стурдза разделял критическое отношение Магницкого и Рунича к современной философии, но, с другой стороны, поддерживал и стремление Уварова оградить науку от обскурантистских нападок. А. И. Тургенев точно выразил разницу между Стурдзой и Магницким, сказав, что Магницкий «просится в Стурдзы, не имея ни таланта, ни добросовестности его» [Саитов 1899–1913, 1: 228][503].