Романтизм и его национальные варианты. Историко-культурный очерк

Именно в Германии эстетика впервые освободилась от назидательной опеки религии, идеологии, морали, права и эмансипировалась как самостоятельная эстетическая дисциплина. Все это обусловило специфический подход немецких просветителей к проблемам культуры вообще и к проблемам эстетического воспитания в частности. Истинная культура основывается на царящей в мире «предустановленной гармонии», полагал Г. Лейбниц; очевидна связь каждой отдельной и суверенной в своем развитии монады с миром целого. Задача эстетического познания состоит в том, чтобы посредством смутных и неотчетливых восприятий и ощущений достичь представления о всеобщей гармонии мира. Добродетели присущи человеку по природе, они свойственны разумному существу еще до того, как сам Бог решил создать его. Поэтому человек остается нравственным даже тогда, когда он не упражняется в нравственности, подобно тому, как музыкант или певец владеют искусством пения или игры на музыкальном инструменте даже тогда, когда они не поют или не играют. Воспитывать в человеке добродетели – все равно что учить музыканта-виртуоза нотной грамоте. Главная трудность, которую пытался разрешить А. Баумгартен, заключалась в воспитании «совершенного эстетика»; он ставил вопрос о том, каким образом возможно соединить знание отвлеченных правил искусства с природным талантом и дарованием. Необходима выучка, практика, без которой самые полезные правила остаются мертвым грузом. «Общей отличительной чертой совершенного эстетика является эстетический порыв (прекрасное возбуждение ума, его горение, устремленность, экстаз, неистовство, энтузиазм, дух Божий). Возбудимая натура уже самопроизвольно, а еще более при содействии наук, изощряющих дарование и питающих величие души, при благоприятных обстоятельствах направляет к акту прекрасного мышления свои низшие способности, склонности, силы, ранее мертвые, дабы они жили, согласные, в феномене, и были больше, чем те силы, которые могут проявить многие другие люди, разрабатывая ту же тему, и даже тот же самый человек, не столь воодушевленный в другое время».[13]

Задача состояла в том, чтобы с помощью эстетического энтузиазма сделать свободным, самопроизвольным владение правилами жизни и техникой искусства. Эстетическое познание обладает своими внутренними и специфическими закономерностями; его целью является тот «эстетический свет», та ясность и прозрачность вещей, которая открывается чувственному познанию. Эстетическое познание не зависимо ни от религии, ни от морали (неверно выводить его принцы «из строжайших и верховных законов блаженной жизни, из святейших прорицаний подлинного Христианства»), оно свободно и от морального доктринерства, так как эстетике открываются только «тени добродетелей», а подлинные добродетели – «дело разума и интеллекта». Во всех делах и поступках «совершенного эстетика» должен возобладать принцип энтузиазма.

Идеальный образ человека, нарисованный И. Винкельманом, как бы просвечивает через все произведения греческого искусства и служит образцом подражания для нового немецкого национального искусства. Изучение искусства будет содействовать развитию эстетического вкуса, формированию новой культуры, основанной на классических идеалах красоты и величия. Опыт античности подсказывал, что счастливое соединение природы и политической свободы обусловило возникновение того идеала «благородной простоты и спокойного величия», который и до сих пор является целью и нормой развития подлинной культуры.

В этом была суть немецкого культуртрегерства.

Немецкое Просветительство. Культуртрегеры – предшественники романтиков

Основы немецкой эстетики установили и разработали предшественники романтиков; Ф. Шлегель весьма высоко оценивал вклад «этих великих мастеров» в национальную культуру.