Романы Ильфа и Петрова

Позавчера мне... снились похороны микадо, а вчера — юбилей Сущевской пожарной части. — В XX в. похороны японского императора (микадо) происходили дважды: в июле 1912 скончался император Мутсухито, в декабре 1926 — его сын Иошихито, последние годы бывший не у дел из-за психической болезни. Оба раза кончина микадо и траурные церемонии получали освещение в русской и советской печати, а словосочетание "похороны микадо" на много лет стало одним из обкатанных клише русской речи. Мутсухито был знаком публике со времен русско-японской войны, когда его имя часто упоминалось в статьях и сатирических куплетах. Но и кончина его менее яркого преемника не прошла незамеченной: в частности, на нее откликается новелла В. Каверина "Друг микадо" (1927).

В иллюстрированных журналах 1912 и 1927 смаковались детали похорон японского монарха, например, погребальная колесница, которая "имеет в колесах музыкальные приспособления, издающие печальные стоны. Запряжена колесница восемью парами быков". Насколько этот церемониал запал в память современников, видно из очерка Ю. Галича, написанного 20 лет спустя: "Похороны микадо [в 1912] происходили по всем правилам старинного японского ритуала. Двухколесную колесницу, сработанную со специальным мелодическим скрипом, тащили огромные черные волы, обреченные после похорон на голодную смерть". Из фельетона Дон-Аминадо мы узнаем, что упомянутая Остапом тема была стандартным предметом разговоров в эмигрантских (как, вероятно, и в советских) салонах в 1927: "Пришли мы к Вере Николаевне в гости. Сидим, пьем чай с вареньем и, конечно, ведем интеллигентный разговор — что-то о похоронах Микадо". [Кончина микадо, Ни 31.1912; Ст 42.1912; Похороны японского микадо, КП 15.1927, с фотографией колесницы; Ю. Галич, Дорога богов (японские акварели) // Ю. Галич, Гусарские сказки, 104-06; Дон-Аминадо, О суевериях (1927), в его кн.: Наша маленькая жизнь, 458.]

Советская пресса не обходила своим вниманием не только похороны, но и коронации микадо (см., например, фотозаметку на эту тему под заглавием "Растрата народных денег" в КП 01.1929).

Публично справляемые юбилеи пожарных частей и дружин — с шествиями, музыкой, маневрами, молебнами и торжественными актами — почтенная дореволюционная традиция, не менее помпезная, чем предыдущая. Соблюдалась она и в советское время, разумеется, за вычетом молебнов. Среди отражений этого зрелища в прессе укажем на описания юбилеев пожарных обществ в "Ниве" [Ни 26.1906] и журнале "Пожарное дело" [18.1914], а после революции — фотоотчет о параде на площади Урицкого (бывшей Дворцовой) в честь 7-летия Ленинградской пожарной команды [КП 41.1925] или рассказы и фельетоны из современной жизни [Н. Никитин, Юбилей, НМ 10.1926; Н. Погодин, Из жизни чудаков, Чу 27.1929, и др.].

8//8

— А не снился ли вам приезд государя императора в город Кострому? — Посещение Николаем II Костромы состоялось в мае 1913 в рамках поездки царской семьи по Волге в дни 300-летия династии. Император осмотрел Ипатьевский монастырь, где в 1613 посольство из Москвы просило Михаила Федоровича принять венец. Ради точности отметим, что министр двора Фредерикс (см. ниже) не сопровождал императора в этом путешествии: его заменял князь Кочубей. Один из распорядителей поездки князь В. Н.Шаховской рассказал о ней в мемуарах, представляющих собой образец верноподданного мышления вполне в духе Хворобьева: