Романы Ильфа и Петрова

— Это звучит парадоксом, — заметил он [Мухин], возобновляя посевные манипуляции. — Реплика в ответ на трудный или неожиданный аргумент, характерная для обывательского стиля начала XX века ⁵. Ответом "Это парадокс" подвергается сомнению довод собеседника (означая на языке тех дней примерно: "это несерьезно, нелепо"). Фраза была подмечена уже сатириконовцами: "— Горло не простудите? Мороженое холодное. — Да? — изумился доктор. — Это парадокс" [Г. Ландау, Человек общества, Ст 05.1912]; "Однажды я сказал [Сандерсу] с упреком: — Знаете? Вы даже ходите и работаете из-за лени... потому что вам лень лежать. — Он задумчиво возразил: — Это парадокс" [Аверченко, Ландау, Экспедиция в Западную Европу..., 11]. У того же Аверченко: "Ну это, положим, парадокс" [Кантарович и Гендельман, НС 08.1915].

К. В. Душенко указал комментатору на более близкое к ЗТ употребление данной фразы — в политическом отчете И. В. Сталина XVI съезду партии 27 июня 1930: "Это отдает даже парадоксом" [Соч., т. 12: 370]. Едва ли Сталин здесь оригинален: как все большевистские ораторы, он охотно подхватывал ходячие фразы. О реминисценциях из Сталина см. ЗТ 25//16; об отражении XVI партсъезда см. ЗТ 34//5.

8//50

Портрет из гаек! Замечательная идея! — Как и другие детали механизмов, гайка пользовалась в те годы повышенным вниманием, воспроизводилась на фотографиях ("Обточка гайки" [СФ 1930]), воспевалась в стихах (Ну как, скажите, / Мне не петь, / Ну как / Не нежить / Гайку? [Я. Гордон, Гайка, ЛГ 02.06.30]). Картина из гаек — не такое уж преувеличение. Стройматериалы, инструменты, детали машин использовались в эти годы для художественно-орнаментальных целей (например, венок от ВХУТЕМАСа на похоронах В. Маяковского был сработан из молотов, маховиков и винтов [Катанян, Распечатанная бутылка, 218]).

8//51

...Митрополит Двулогий благословляет чинов министерства народного просвещения в день трехсотлетия дома Романовых. — Митрополит Двулогий — лицо несуществующее. В нем кон-таминированы "двулогия" (вместо "дилогия") и Евлогий — имя видного церковного деятеля.

"Двулогия" — неологизм соавторов; ср. в их фельетоне "Великий канцелярский шлях" (1932): "...давно задуманного романа-двулогии, выпуск которого я хочу приурочить к пуску первой очереди московского метрополитена". В фельетоне "Урок словесности" (1932) упоминается "яркая, красочная и сочная четырехлогия „Лошадиные силы"" [Собр. соч., т. 3; Ильф, Петров, Необыкновенные истории..., 228].

Евлогий, архиепископ Холмский и Люблинский, позднее Волынский (1868-1946), будучи членом 2-й и 3-й Государственных Дум, находился в столицах, "на виду", выполняя различные церемониальные функции; например, он служил торжественные молебны при открытии и закрытии Думы. Поэтому он вполне мог благословлять "чинов министерства народного просвещения ", но вряд ли в столицах, поскольку членом 4-й Думы он не был и юбилейный 1913-й год провел у себя на Холмщине. В сан митрополита Евлогий был возведен в эмиграции в 1922. С 1921 он возглавлял Русскую тихоновскую православную церковь в Западной Европе [Шульгин, Годы, 63; отчет в Ни 26.1912; Евлогий, Путь моей жизни, 230-236].

8//52

Ему, должно быть, приснился... широкий пленум литературной группы "Кузница и усадьба". — Название группы, как и "Дед Пахом...", сочетает старые и новые элементы, напоминая одновременно об объединении пролетарских писателей "Кузница" (1920-1931), включавшем таких прозаиков, как Ф. Гладков и Н. Ляшко и о дореволюционном журнале "Столица и усадьба" с подзаголовком "Журнал красивой жизни" (1913-1917). Широкие (расширенные) пленумы — реалия 20-х гг., ср. "Расширенный пленум РАПП" [Из 24.04.29] и др.

Примечания к комментариям

¹[к 8//1]. Более поздний переводчик этого рассказа Е. Калашникова вводит и тарелочку ("У меня нет такого впечатления, что этот городишко уже выложен для нас на тарелочку и даже ложка рядом"), выводя тем самым наружу (видимо, неосознанно) тождество латентной метафорики у О’Генри и открытой — у соавторов. Возможная реминисценция из ЗТ — в романе В. Аксенова "Ожог": "Он построил всех на вершине холма и шпагой показал в низину, где лежал чистенький городок, словно торт с цукатами" [В. Аксенов, Собр. соч., т. 3, М.: Юность, 1994, 72-73].

² [к 8//31]. Ассоциация "Думбадзе — Ялта" не была забыта и в советскую эпоху. Это видно из остроты о писателе официозного толка П. А. Павленко, который постоянно проживал в Ялте в 1940-е и 1950-е гг.: "...живет в Ялте так, как кто-то остроумно выразился, как Чехов и Думбадзе в одном лице" [Олеша, Книга прощания, 245].