Романы Ильфа и Петрова

Предел его ночных грез — покупка волосатого пальто с телячьим воротником. — Очевидная аналогия с Башмачкиным. Ср. у В. Катаева: "Люди, фантазия которых никак не простирается свыше ста рублей наличными и глубже шубы с выдровым воротником" [Поединок (1925)].

Примечания к комментариям

¹ [к 11//5]. Вариация на тему известного романса (слова П. И. Вейнберга, музыка А. С. Даргомыжского): Он был титулярный советник, / Она — генеральская дочь; / Он робко в любви объяснился, / Она прогнала его прочь. // Пошел титулярный советник / И пьянствовал с горя всю ночь, /Ив винном тумане носилась / Пред ним генеральская дочь... Была знаменита кукольная пантомима по нему, созданная молодым Сергеем Образцовым. Эркака — расценочно-конфликтная комиссия [см. ЗТ 8//19].

О злоупотреблениях родственными связями блестяще писал Михаил Кольцов в фельетоне "Родственники", цитируя подлинные или выдуманные пословицы: "Свояк свояка видит издалека" , "Плохо без дяди в Ленинграде" и "Родственника могила исправит". Стоит кому-либо поступить на работу, целые когорты родственников начинают нажимать на него в целях собственного трудоустройства:

"Разные отрасли родственников выбирают себе разные служебные специальности. Почтенные отцы и тести любят скромные, но солидные места кассиров. Зятья и шурья обычно лезут в управделы. Угрюмые дяди и отчимы тянутся к должности завхозов. Бойкие племянники просят устроить их председателями месткомов. Шустрая кузина мечтает стать платным редактором стенгазеты. Муж вашей няни, той, что якобы вскормила вас и сберегла от слабоумия, — хотя и не родственник, все же энергично прет в заведующие складом.

Замечено и доказано, что никогда родственник не водится в одиночку. Всегда плывет он воблой, многоголовой саранчой, все уничтожая и все пожирая на своем пути, пока служебному главе родственного клана, выше всех стоящему на служебной лестнице, не будет нанесен сокрушительный удар в виде снятия или переброски по службе. Тогда плотная, компактная родственная масса хлипко оползет, рассыплется, как бочка, потерявшая обручи. Нужно довольно много времени, чтобы разбросанные в разные стороны родственные клепки опять воссоединились в стройное целое..." [Чу 11.1929].

² [к 11//17]. В указателе к 90-томному Поли. собр. соч. Л. Н. Толстого имя Савина отсутствует, равно как и во всех известных нам мемуарах и дневниках, имеющих касательство к биографии Толстого.

³ [к 11//17]. Этот скандал описан рядом мемуаристов, но без упоминаний о Савине. Графиня М. Клейнмихель называет в качестве сообщника великого князя некоего капитана Варпаховского [Из потонувшего мира, 61-67].

⁴ [к 11//17]. Эту версию Савин рассказал Стелле Бенсон; в разговоре же с одним соотечественником двенадцатью годами ранее он изложил дело иначе: "Он разыграл из себя впервые ожидавшегося в Софии князя Фердинанда Кобургского" [Галич, Императорские фазаны, 174]. "Из других источников, однако, известно, что Савин, приехав в Софию, записался в книге для приезжающих великим князем Константином Николаевичем. Об этом было доложено русскому резиденту в Софии. Тот приехал в отель, взглянул и приказал выслать корнета Савина под конвоем в Россию" [Швыров, Опять корнет Савин, 20].

12. Гомер, Мильтон и Паниковский

12//1

Я толкаю его в левый бок, вы толкаете в правый. Этот дурак останавливается и говорит: "Хулиган!" Мне. "Кто хулиган?" — спрашиваю я. — Хулиганы, их террор в отношении законопослушных граждан были — наряду с беспризорничеством, нищетой студенчества, растратами и др. — одной из социальных язв 20-х гг., освещавшейся в бесчисленных статьях, рассказах, фельетонах, стихах и юморесках. Опасность быть ограбленным и искалеченным, идя вечером по пустынной улице, была более чем реальной. Графически образ хулигана был вполне отработан в агитплакатах и на карикатурах; из антилоповцев к этому архетипу, по-видимому, ближе всех по внешности Балаганов [см. ЗТ 25//3, сноска 2].

12//2