Романы Ильфа и Петрова

В разговорах и размышлениях Васисуалия Андреевича мелькают слова, которыми — не без самолюбования — имели обыкновение говорить о дореволюционной интеллигенции ее историки и панегиристы. В первую очередь, сюда относятся разглагольствования Лоханкина о жертвах ("Может, именно в этом искупление, очищение, великая жертва...") ⁵ и мотив страданий, исканий, попыток ответить на "проклятые вопросы" ("Ив жизни Васисуалия Андреевича наступил период мучительных дум и моральных страданий... Лоханкин... страдал открыто, величаво, он хлестал свое горе чайными стаканами, он упивался им... мог ли он помнить о таких мелочах быта... когда не было еще точно уяснено все многообразное значение русской интеллигенции?.. И покуда его пороли... Васисуалий Андреевич сосредоточенно думал о значении русской интеллигенции..." [3T13]) ⁶.

Пренебрежение к "мелочам быта" и к практической деятельности ввиду наличия высшей цели, карикатурно отразившееся в истории с лампочкой и в нежелании Лоханкина где-либо служить, отмечалось критиками русской интеллигенции как еще одна характерная ее черта ⁷.

Таким образом, Васисуалия следует рассматривать прежде всего в ряду масок исчезнувшего мира (старого дворянства, старых бар, старого чиновничества различных департаментов и т. п., говоря словами Никпетожа), которых немало в ДС/ЗТ, в частности, и в Вороньей слободке. Как известно, архетипические интеллигенты внесли в свое время немалую лепту в радикализацию русского общества, в разоружение его перед лицом тоталитарных сил и в дискредитацию духовных ценностей (о чем см. сборник "Вехи"), так что обличители соавторов могли бы не столь поспешно и безоговорочно принимать Лоханкина в свои ряды и брать под защиту.

В эпоху создания ЗТ этот исторический прототип Лоханкина уже в значительной мере разложился и утратил свой подвижнический ореол⁸. Образовалась категория (б), т. е. бывшие интеллигенты, переродившиеся, с одной стороны, в активных карьерис-тов-приспособленцев, с другой — в мирных обывателей; среди тех и других имели, конечно, широкое остаточное хождение староинтеллигентские понятия и фразеология. Термин "интеллигенция" в советские годы семантически размылся, став самоназванием самых разных прослоек, претендовавших на отличие от простого, необразованного люда. "Интеллигентом", или "интеллигентным человеком" легко называл себя всякий, кто имел хотя бы начальные элементы образования, был знаком с классикой, занимался не физическим трудом (т. е. по-нынешнему "white-collar" — белый воротничок) или просто отличался городским стилем речи. Как бывшие, так и самозванные интеллигенты охотно украшались тем, что Никпетож называет "напяленными петушиными перьями" традиционного интеллигентства (ср., например, ниже, примечание 7 — о библиотеке булгаковского Василисы, весьма сходной с библиотекой Лоханкина).

Если уж искать прообраз Лоханкина среди реальных групп тогдашнего общества, то в первую очередь напрашивается сходство именно с этими дегенерированными формами. Скудный образовательный фон Лоханкина склоняет нас даже к тому, чтобы соотносить его скорее с самозванными интеллигентами, нежели с категорией (б) — бывшими интеллигентами, а ныне беспринципными приспособленцами (в этой связи заслуживает внимания соавторское замечание, что Лоханкин причислял себя к "социальной прослойке"). Его квазипроникновенные изречения и мысли, однако, указывают именно в сторону категории (б), так что в целом, видимо, следует видеть в Лоханкине своеобразное слияние этих двух вариантов. Итак, если он в какой-либо мере и интеллигент, то в лучшем случае старого, изжившего себя типа, как его соседи по квартире бывшие камергер Митрич и князь Гигиенишвили.

В сатирической литературе XX в., как уже говорилось, тип старорежимного интеллигента выводился неоднократно. Довольно близким к Лоханкину персонажем — за вычетом упомянутой выше контаминации с советским бытом, ибо действие происходит в более раннюю эпоху, — является Алексей Спиридонович Тишин из "Хулио Хуренито" И. Эренбурга (1921). Подобно соавторам ДС/ЗТ, автор "Хуренито" дает в своих персонажах конденсацию типических этно-культурно-социальных черт, так что неудивительно сходство понятий и фразеологии Лоханкина и Тишина. Ср.: