Романы Ильфа и Петрова

эпохи. Приведем для примера отрывки из книги о любимом детище пятилетки — совхозе "Гигант" : "Молотилка — как слон с вытянутым хоботом выбрасывающей трубы и хвостом — транспортером... Вдали, как кузнечики, бегают сноповязалки... Шесть рабочих бросают на высунутый язык молотилки — транспортер — снопы... Сбоку молотилки — небольшой рукав, опущенный книзу двумя раздвинутыми желобками. Он — как рука дающего: по нему из молотилки ссыпается зерно... Со всего поля бегут „Интернационалы". Они отцепляют арбы у молотилок, хватают пустые и снова бегут за пищей для прожорливого рта молотилки". По-своему одушевляют машину и политически отсталые крестьяне: "Нет, это нечистый дух... Конечно, мы видали молотилки и у господ раньше, но тут, видимое ли дело, сама полова в трубу прет!" [Е. Микулина, Степное золото, Ог 13.10.29].

²[к 14//18]. "Бывшее Фанкони, ныне столовая Укрнархарча" [Ог 04.09.27].

³ [к 14//25]. В этой песне были также строки: Серая свита и бубновый туз, / Голова обрита, серый картуз, отразившиеся в "Двенадцати" А. Блока.

⁴ [к 14//25]. В версии, слышанной комментатором в детстве, были слова: Синее море, белый пароход, / Мы сядем-поедем на Дальний Восток. / На Дальнем Востоке пушки гремят, / Военные-солдатики убитые лежат. А также: Мама будет плакать, слезы проливать, /А папа поедет на фронт воевать... Пелось все это на мотив "Ехал на ярмарку ухарь-купец...".

15. Рога и копыта

15//1

Жил на свете частник бедный. — Переиначенный стих из пушкинского "Жил на свете рыцарь бедный" [Сцены из рыцарских времен]. Острот на тему шаткого положения частников было немало: "мученики частного капитала", "узник частного капитала", "могила неизвестного частника", "частники и соучастники" и проч. [О. Мандельштам, Киев, Собр. соч., т. 3; ЗТ 22; Ильф, Петров, Необыкновенные истории из жизни города Колоколамска, Чу 04.1929; ИЗК, 235,196, 220].

Слово "частник" возникло в годы нэпа и еще в 1927 воспринималось как неологизм [Смирнов-Кутаческий, Язык и стиль современной газеты].

История о пяти частниках, которые под давлением налогов вынуждены сгрудиться под одной крышей, но в конце концов рассеиваются, уступая место квазисоветскому учреждению "Рога и копыта", — отражение явлений, отмечавшихся задолго до года действия романа (1930). Известным знаком времени была и частая смена вывесок [см. ЗТ 14//23]. В юмореске В. Лебедева-Кумача "Событие" на помещении прогоревшего сапожника кооперативник малюет собственную вывеску "Красный дрожжевик" с профилем слона [из цикла "Провинция", Кр 27.1927; см. ЗТ 6//15]. Значительный изоморфизм с началом ЗТ 15, равно как и совпадения в ряде деталей, находим в очерках дружественного СССР немецкого журналиста (время действия — 1926, место — Москва):