Романы Ильфа и Петрова

Глазиус-Шенкер ушел в часовой коллектив "Новое время". — "Коллектив" в смысле "учреждение, предприятие" — словоупотребление 20-х гг. Ср.: "Рябьев осведомился у сторожа: — А как мне пройти в коллектив?" [Семенов, Наталья Тарпова, кн. 1: 25].

"Часовая мастерская „Новое время"" упоминается также в ИЗК, 231 (1929), заставляя сегодняшнего читателя недоумевать: что в этом имени особенного? Полагаем, что здесь каламбур, слышный современникам, но для нас переставший звучать. "Новое [т. е. советское] время" — вывеска мимикрийная, приклеивающая, как полагается, революционную этикетку к вечному понятию времени. Но авторы ее (несомненно, часовщики старой формации), подобно ребуснику Синицкому, "дали маху", допустив созвучие своего благонамеренного лозунга с чем-то далеким от революции, а именно, с архиконсервативной газетой А. С. Суворина "Новое время", в 1930 еще достаточно (и "позорно") памятной. Именования, имеющие одновременно советское и традиционное звучание, вообще являются специальностью соавторов (ср. "Кассий Взаимопомощев", "дьякон Самообложенский", "милиция-троеручица" ипроч.).

15//4

Новоявленное учрежденьице уже пересекал барьер, выставленный против посетителей... — Барьер (стойка, перегородка) — непременный атрибут учрежденческого зала. "Барьеры в большом ходу в учреждениях", — замечают соавторы в своем эссе о дверях [ДС 28]. У В. Катаева присутственный зал выглядит как "большая комната, о пяти сплошных окнах, доходящих до самого пола, разгороженная, как водится, во всю длину деревянной стойкой" [Растратчики, гл. 1]. Как в советской литературе, так и в классике канцелярский барьер символизирует отгороженность чиновников от людей. Так, у Диккенса клерки в адвокатской конторе, потешаясь над клиентом, укрываются за загородкой [Пиквикский клуб, гл. 20]. У Кафки конторский барьер имеет вид клетки, надежно отделяющей бюрократов от посетителей-подсудимых [Процесс, гл. 3]. В ЗТ 1 упоминаются дореволюционные "дубовые парапеты, отделявшие присутствие от внешнего беспокойного мира". Барьеру могут даваться композиционные и тематические функции, как, например, в сцене, где Бендер впервые наблюдает через перегородку Корейко в "Геркулесе" [см. ЗТ 11//18].

15//5

Паниковского успели даже обвинить в том, что он по ночам отливает керосин из чужих примусов... — Отливанье керосина из соседских примусов (наряду с кражей дров, мяса из супа и т. п.) упоминается свидетелями эпохи как одна из типичных язв коммунального быта [см., например: Г. Алексеев, Рабочий город, ТД 10.1929, 30]. Но соавторы с обычным остроумием находят способ увязать советскую реалию с архетипическими инвариантами. В случае Паниковского эти действия несомненно отражают его связь с хтоникой и нечистыми силами [см. ЗТ 1//32]. Вспомним, что одним из классических атрибутов ведьмы было доение чужих коров — см. хотя бы С. Максимова [Нечистая сила, 316] и Чехова: ".. .Жена его Мавра есть ведьма, по ночам ходит доить чужих коров" [Унтер Пришибеев]. В начале "Тихого Дона" рассказывается о расправе станичников с турчанкой — женой Прокофия Мелехова. Ее считали ведьмой и винили в доении чужой коровы, которая после этого издохла. Законно видеть в этой метафоре параллелизм коровы и примуса как двух эмблем пищевого хозяйства соответственно в деревне и в коммунальной квартире.

15//6

Контора по заготовке рогов и копыт... — Каганская и Бар-Селла выделяют в "Рогах и копытах" инфернальный аспект, сближая их с другими демонологическими мотивами у соавторов [Мастер Гамбс и Маргарита, 25-27]. В сатире 20-х гг. учреждения нередко наделяются адскими и загробными чертами — ср. "Геркулес" и кинофабрику [ЗТ 4//9; ЗТ 11//4; ЗТ 24//15 и 16 и др.], а также "Дьяволиаду" М. Булгакова, "Причины происхождения туманностей" А. Новикова [см. ДС 11//6] и др. Естественно, чтобы инфернальность придавалась и пародии на такое учреждение, как "Рога и копыта".

Контора по заготовке рогов и копыт "для нужд гребеночной и пуговичной промышленности" впервые появляется в записной книжке Ильфа, а затем в его рассказе "Случай в конторе" [См 47.1928]. Это учреждение никаких видимых адских или демонических связей не имеет. С другой стороны, соавторы создают и серию более "горячих" учрежденческих названий. В записях Ильфа упоминается "Секция Труб и Печей" [ИЗК, 179,201], а в повести соавторов "1001 день, или Новая Шахерезада" (1929) — "контора по заготовке Когтей и Хвостов" с сотрудниками по фамилии Фанатюк, Сатанюк и Шайтанова.