Романы Ильфа и Петрова

Уточнение "в душе" (часто с ироническим оттенком) к какому-либо политическому или профессиональному наименованию восходит к достаточно далеким временам: ср. "...[Паншин] — артист в душе и сочиняет премило" [Тургенев, Дворянское гнездо, гл. 39]. На рубеже веков и в эпоху ранних Советов в связи с распространением двоемыслия и мимикрии возрастает, нередко в шутливом и оксюморонном ключе, и употребительность данного штампа. Ср.: "Фиников, надворный советник и в душе кадет" [А. Амфитеатров, Друг-читатель (1907), в кн.: Русский смех]; "Если клиент — левых убеждений... [взяточник уверяет,] что в душе он сам социалист" [Е. Зозуля, Взяточники, НС 35.1915]; "Я беспартийный, но в душе коммунист" [из фельетона: Свэн, Твердые убеждения, Бе 03.1926]; "Сочувствующий, коммунист в душе" [Булгаков, Московские сцены, Ранняя неизданная проза]; "— Боже мой! Кто из нас в душе не коммунист! — говорили тетки" [Кассиль, Швамбрания]; "В душе она [нэпманская дочка Сарочка, пытающаяся уловить в любовные сети комсомольца] большая коммунистка, чем иные с партбилетами" [Большие пожары. Роман 25 писателей, глава Н. Ляшко, Ог 04.27]. Ср. также ЗТ 8, где Хворобьев говорит о Милюкове: "монархист в душе". Некоторые из более удачных каламбуров и острот на эту тему: "А может, я еще с 1905 года душой в партии состоял?" [Билль-Белоцерковский, Шторм]; "Душа в душе социалистом была" [М. Вольпин, Дзола, Ог 20.08.30]²; или в данном месте ЗТ и в конце романа, где Бендер "плакал и клялся, что в душе он сам почвовед" [ЗТ 32].

15//8

Паниковский... был назначен на низкооплачиваемую и унизительную для его свободолюбивой натуры должность курьера. — Курьер — маленький человек советского учреждения, низшая ступенька служебной лестницы. Приближается по рангу к уборщице, заменяя ее в порядке совместительства и коротая с нею свободное время за стаканом чая. Курьеру случается терпеть оскорбления и побои от хама-начальника. Его хрестоматийная обязанность — заваривать и разносить сотрудникам знаменитые учрежденческие чаи [Булгаков, Кулак бухгалтера, Ранняя неизвестная проза; Катаев, Растратчики, гл. 1; Слезкин, Козел в огороде, гл. 1, и др.].

Органичность назначения Паниковского проявляется в том, что признаки курьера хорошо согласуются с его личными чертами. В его комплекс "претензий на респектабельность" входит, среди прочего, чаепитие как атрибут степенного буржуазного быта: "У меня была семья и на столе никелированный самовар" [ЗТ 12]; "Ему хотелось на постоялый двор, к домовитому Козлевичу, с которым так приятно попить чаю и покалякать о всякой всячине" [там же]. Чайный мотив косвенно присутствует и в размышлениях Остапа о конном памятнике Паниковскому [см. ЗТ 35//10]. С другой стороны, фигура курьера, этого общего мальчика на побегушках, а то и мальчика для битья, согласуется с константным мотивом "физической расправы" в линии Паниковского [см. ЗТ 1//32].

15//9

На базаре была куплена старая пишущая машинка "Адлер", в которой не хватало буквы "е", и ее пришлось заменять буквой "э"... [Балаганов] Купил машинку с турецким акцентом. — Из записей Ильфа: "В машинке нет „е“. Его заменяют буквой „э“. И получаются деловые бумаги с кавказским акцентом" [ИЗК, 183]. Учрежденческая машинка с буквой "э" и напечатанная на ней справка "с турецким акцентом" фигурируют в фельетоне И. Ильфа "Пешеход" (1928).

Сообщение о машинке с буквой "э" вместо "е" промелькнуло в 1927 среди материалов, посвященных разоблачению оппозиций: "„Сейчас имеется одна машинка с буквой э, так как буквы е нет, все наши последние писания выходят с э“ (из признаний бывш. оппозиционера Кузовникова)" [объяснительный эпиграф к карикатуре, на которой К. Радек и Е. Преображенский спорят о том, кто раньше сказал "э"; Бич 48.1927].

М. Каганская и 3. Бар-Селла видят в этом акценте, как и в ряде других деталей (Adler = орел; чуть далее Бендер говорит о себе: "...я был свободный горный орел-стер-вятник..."; повестка Берлаге с обертонами вызова в ГПУ [ЗТ 16]), намеки на Ленина и Сталина. Вряд ли это единственно возможные сближения: ведь, например, не только "кремлевский горец", но и Николай II выговаривал на "э" — В. В. Шульгин отмечает его "гвардейский акцент, чуть с налетом иностранных языков" [Дни, 250]; о гвардейском произношении на "э" см. также ЗТ 16//19.

Шутку о "турецком акценте" машинки естественно связать с турецкими мотивами в образе Бендера [см. ДС 5//16]. Тем самым она впишется и в подчеркиваемую Каган-ской и Бар-Селла инфернальную символику "Рогов и копыт" [см. выше, примечание 6].

С другой стороны, эта машинка стоит в одном ряду с "Антилопой", собранной из разрозненных частей, и с другими мотивами, воплощающими лоскутность, некомплектность послереволюционной культуры.

15//10