Романы Ильфа и Петрова

(г) ищет утешения в общении с родным домом, в мыслях о семье или невесте.

Как чеховский "глупый француз" в одноименном рассказе думает об изумившем его едоке в ресторане: "Будь этот господин у нас во Франции, его показывали бы за деньги" , — так Заузе все время думает о том, что сказал бы о советских обычаях "наш добрый доктор математики Бернгард Гернгросс". В сатире В. Зоргенфрея "Прощание" (1906) немец Фридрих Купфер, уезжал в Россию "по делам торговой фирмы" и предвидя невзгоды, слезно прощается со своей "добродетельной Шарлоттой" [в кн.: Стихотворная сатира первой русской революции]. К тому же ряду относится герой "Епифанских шлюзов" А. Платонова — погибающий в петровской России английский инженер. Как и немец Заузе, он ведет переписку с оставленной в Англии невестой.

18//16

"Wolokita!" — взвизгнул он дискантом... — Волокита, наряду с бюрократизмом, разгильдяйством, аллилуйщиной и проч., — постоянная мишень критики. "Правда" 1929-1930 пестрит заголовками типа: "Триумфальное шествие волокиты", "Музей волокитчиков", "Волокита с кредитами", "Бить тревогу и бить волокитчиков" и т. п. "Раздавить гадину — многоименную, многоглавую Волокиту Волокитовну" [из провинциальной прессы; цит. в кн.: Кольцов, Крупная дичь, 276].

"Бог правду видит, да не скоро скажет. Что за волокита?" [ИЗК, 274].

18//17

Остап... подвел его [Заузе] к висевшему на стене ящику для жалоб... — ...Шрайбен, шриб, геш-рибен... Я пишу, ты пишешь, он пишет, она, оно пишет. Понимаете? Мы, вы, они, оне пишут жалобы и кладут в сей ящик... И никто их не вынимает... Я не вынимаю, ты не вынимаешь... — В учреждениях вывешивались "ящики для подачи жалоб и заявлений в комиссию по чистке аппарата" [см., например, КН 30.1929]. Одесская киностудия в 1930 выпустила фильм "Чистка, или Ящик для жалоб" [Советские художественные фильмы, т. 1]. Не-вынимание жалоб было предметом журнальных шуток: при вскрытии одного ящика обнаружились-де древнерусские челобитные [Бе 12.1928]. См. стихотворение Маяковского "Легкая кавалерия" и т. п. Более отрадная картина, рисующая внимательный разбор жалоб, дана в очерке Л. Славина "Добровольцы" [ТД 05. 1929].

Бендеровский разговор с немцем с помощью школьных таблиц спряжения ("Я не вынимаю, ты не вынимаешь...") имеет прецедент в рассказе Б. Левина "Ревматизм" (1929). Он относится к другому, историческому эпизоду общения русских с немцами: к их братанию в окопах в дни Октябрьской революции. Герой рассказа, умирающий Карпович, вспоминает об этом в больничном полубреду: "Кругом была смерть. И вдруг революция. Довольно! Генуг! Товарищи немцы, мы не хотим умирать! Вы не хотите умирать! Я не хочу умирать! Он не хочет умирать!" [в его кн.: Голубые конверты]. Ярко и эффектно написанный рассказ Левина мог быть знаком соавторам.

18//18

— Ва-ва, — сказал уполномоченный по копытам, прислоняясь к стене, — ва-ва-ва... — Там, — пробормотал Балаганов, протягивая дрожащую руку. — Испуг Балаганова густо стилизован, напоминает одновременно о гоголевском "Ревизоре" и о декадентско-мистической струе в литературе начала XX века. Ср.:

(а) "Городничий (подходя и трясясь всем телом, силится выговорить): А ва-ва-ва... ва. Хлестаков (быстрым отрывистым голосом): Что такое? Городничий: А ва-ва-ва... ва. Хлестаков (таким же голосом): Не разберу ничего, все вздор. Городничий: Ва-ва-ва... шество, превосходительство, не прикажете ли отдохнуть..."

(б) Словечко "там" — из лексики символистов. Под названием "Там, внутри" шла на русской сцене пьеса "Interieur" М. Метерлинка [см. ЗТ 14//25]. "Да, да, что-то там трется, там вот, там, под дверью... Нет, нет, там кто-то есть... Это прекрасная Госпожа наша из замка, что там... Это я дрожу от радости, что Она там... Да, там, я Ее вижу, я Ее узнаю..." [Ш. Ван Лерберг. Они почуяли (драма) // Чтец-декламатор, 272-277; курсив мой. — Ю. Щ.] и др.

18//19

Остап открыл дверь и увидел черный гроб... Это был прекрасный агитационный гроб ["Смерть бюрократизму!"]... — "В большой пустой комнате стоит агитационный гроб, который таскают на демонстрациях" [ИЗК, 229].