Романы Ильфа и Петрова

Некоторые черты манеры Гаргантюа (".. .говорил он, ворочая головой, словно бы собирался своим большим хорошим носом клюнуть некий корм...", "...долго что-то объяснял, клюя невидимый корм) можно усмотреть в одном из персонажей А. Аверченко. Сравнения с птицей здесь, однако, нет: "Он склонил набок свою подушку для булавок [т. е. голову] и сказал, пережевывая губами какое-то таинственное съестное ", и далее: ".. .сказал он, пожевывая губами невидимую пищу" [Аверченко, Ложное самолюбие].

26//5

"Эй, полна, полна коробочка". — Неточная цитата из песни на слова "Коробейников" Некрасова: Ой, полна, полна коробушка, / Есть и ситцы, и парча. / Пожалей, моя зазнобушка, / Молодецкого плеча. Включаемая в песенники с конца XIX в., песня вошла в репертуар всех слоев населения, исполнялась в быту и с эстрады и популярна до сих пор. Часто переиначивалась в политико-агитационных целях [Песни и романсы русских поэтов, 1038].

26//6

"Есть на Волге утес, диким мохом порос". — Народная песня, в основе которой — стихотворение А. А. Навроцкого "Утес Стеньки Разина". Входит в песенники с начала XX в., но пользовалась популярностью уже в 70-80-е гг. XIX в. [Песни и романсы русских поэтов, 759, 946,1051]. Не следует путать эту песню с балладой "Из-за острова на стрежень..." о романе Разина и княжны [см. выше, примечание 2].

26//7 ...[Остап] поднял курицу к себе и съел ее без хлеба и соли. — Возможная реминисценция из "Бесов", где голодный Верховенский "с чрезвычайной жадностью" съедает вареную курицу Кириллова [III. 6.2; напомнил А. Жолковский]. Другие отголоски "Бесов" см. в ДС14//9,10,12,18. Дальнейший рассказ о том, как журналисты осыпают Бендера приношениями еды, созвучен эпизоду в романе Б. Травена "Корабль смерти" (рус. пер. 1929), где героя-бродягу после долгих голодных скитаний и конфликтов с властями привечают испанские таможенники, приняв его за представителя дружественной гер-майской нации; соревнуясь в хлебосольстве, они закармливают гостя до того, что тот вынужден бежать [гл. 14].

Примечания к комментариям

¹[к 26//2]. Как и всякие "крылатые слова", элементы этой песни проникли в разговорную речь тех лет, служили материалом для шуток и каламбуров. Например, в ленинградском юмористическом журнале находим следующий "галантный" образчик шутки с дамой во время экскурсии по реке: "Мы с вами совсем как в песне „Из-за Васильевского острова на стрежень, на простор речной волны". Только я вовсе не хочу бросать вас в воду, хотя вы и выглядите совсем как царица..." и т. д. [См 28.1927]. Флирт на воде вообще редко обходился без мотивов этой песни: ср. стихи Дм. Цензора "Путешествие по Волге" в том же журнале: Сидели с Марьей Алексевной, / И вдруг, прическу теребя, / Вообразил ее царевной, / А Стенькой Разиным себя, и т. п. [См 29.1926].

² [к 26//4]. В этих же двух главах [ЗТ 26-27] Бендер крадет курицу, замечая: "Я иду по неверному пути Паниковского", а затем оказывается, что курица принадлежала Гаргантюа. О преследователе гусей Паниковском напоминает здесь не только присвоение птицы, но — более косвенно и ассоциативно — также и то, что пострадавшим от бендеровской кражи является журналист, похожий на птицу.

Любопытно, что при описании Эмиля Кроткого мемуарист пользуется следующим "гусиным" сравнением: "...покрутил шеей — тонкой, как у гусенка, вылупившегося из яйца". Речь его характеризуется как "задыхающаяся" [А. Мариенгоф, Мой век...// А. Мариенгоф, Роман без вранья..., 339; курсив мой. — Ю. Щ.].

27. "Позвольте войти наемнику капитала"

27//1