Романы Круглого Стола. Бретонский цикл. Ланселот Озерный.

Ланселот ничего не ответил, но на всем обратном пути среди рыцарей он бросал на Лионеля свирепые и гневные взоры; а тот опустил голову и не пытался его умиротворить.

LVIII

Теперь предстояло вырвать короля Артура из рук коварной колдуньи Камиллы. Как мы говорили, ворота Скалы-у-Сенов были непроходимы для тех, кто держал осаду; но чары эти были уязвимы для кольца, данного Ланселоту Владычицей Озера. Вначале наш герой пробился сквозь толпу бретонских воинов, собранных затем, чтобы не дать Ирландцам вывести короля и переправить его в Ирландию. Он дал им себя узнать и беспрепятственно вошел за крепостные стены. Повергнуть первого, кто посмел стать у него на пути; перебить, изранить, сокрушить, пустить наутек тех, кого он застал в первых залах, – на это Ланселоту довольно было одного часа. Наконец, он добрался до залы, где сидела Камилла со своим возлюбленным, красавцем Гадрескленом; начал он с того, что разрубил юнца до плеч, презрев исступленные вопли дамы; затем он вышел, закрыл двери и стал разыскивать тюремщика.

– Ты умрешь, – сказал он, – если не проводишь меня к тем, кого тебе велено охранять.

Трясясь от страха, тюремщик провел его в малую башню, где сидели Артур и Гарет.

– Вы свободны, – сказал он им.

Артур поблагодарил своего избавителя, но не узнал его. Оттуда Ланселот велел отвести себя в темницу с Галеотом и его спутниками. И вот каковы были первые слова Галеота:

– На что мне моя свобода, когда нет со мною красы и цвета рыцарства? Где найти мне силы жить вдали от того, кого я люблю больше жизни?

– Не убивайтесь так, – сказал Ланселот, снимая шлем, – вот же я, дорогой сир.

И они заключили друг друга в объятия, обменялись тысячей поцелуев. Мессир Гавейн между тем говорил, подойдя к королю:

– Сир, вот тот, кого мы искали: перед вами Ланселот Озерный, сын короля Бана Беноикского, тот самый, кто уладил ваш мир с Галеотом.

Велики же были удивление, восторг и радость короля Артура.

– Любезный сир, – сказал он Ланселоту, – я вверяю вам свою землю, свою честь и самого себя.

Ланселот поднял его, зардевшись от смущения. Когда тюремщик вернул пленникам их мечи, они поднялись к большой башне, куда преграждали вход крепкие засовы. Рассудив, что пытаться их поднять бесполезно, Ланселот вернулся в ту залу, где он запер Камиллу; он схватил ее за косы и пригрозил отрубить ей голову.

– Разве не довольно с вас того, что вы убили моего друга?

– Нет; я требую, чтобы вы открыли мне большую башню.

– Скорее я умру и претерплю от вас то, на что честному рыцарю никогда не хватит жестокости.

Ланселот поднял меч второй раз; она взмолилась о пощаде, поклялась все исполнить и повела его к дверям башни.

– Открывайте, – сказала она рыцарям, стоявшим на страже.

– И не подумаем, – ответили они.

Но Ланселот вновь занес меч над головой Камиллы, и рыцари обещали открыть, если он отпустит их целыми и невредимыми; на что он согласился. Двери поддались; король Артур указал мессиру Гавейну войти первым и тем изъявить, что он вступил во владение замком. Бретонские рыцари проникли в замок; на башенных зубцах знамя Харгодабрана сменилось на знамя короля. Они осмотрели все залы, все подземелья. В одной потайной камере Кэй-сенешаль нашел девицу, прикованную к столбу. Та долгое время была возлюбленной рыцаря, убитого Ланселотом у ног Камиллы. Камилла, движимая неукротимой ревностью, держала ее в плену, вдали от людских взоров. Когда же ее отвязали, Кэй принялся расспрашивать, где томятся последние пленники.

– Кто меня освободил? – спросила она.

– Это король Артур, истинный сеньор Скалы-у-Сенов.

– Слава Богу! Но устоите ли вы против неверной Камиллы?

– Она у нас в руках.

– Этого мало, и вы ничего не добьетесь, если дадите ей забрать свои ларцы и колдовскую книгу. Открыв этот фолиант, она сумеет навлечь потоп на замок, и сколько бы вас ни было, все вы утонете.

– Но где же эта колдовская книга?

– Там, в этом большом сундуке.

Кэй примерился было открыть сундук, но понял, что усилия его напрасны; тогда он поднес к нему огня и обратил его в пепел вкупе со всем, что там было.

Камилла вмиг почуяла, что ее всевластие уходит от нее; и, не смея надеяться на милость тех, кого без зазрения совести завлекала в свои тенета, она внимала одному лишь голосу своего отчаяния; она бросилась вниз с вершины скалы. Ее кровавые останки подобрали; король велел сложить их и захоронить в гробнице, где начертали имя и печальный итог жизни прекрасной и преступной чародейки, о которой он невольно сожалел и даже грустил немного.

LIX

Галеот предвидел с горечью, что Ланселот, будучи однажды причислен к рыцарям королевского дома и принят в содружество Круглого Стола, отдалится от него и станет воином Артура. И он готов был все отдать, чтобы тот устоял перед пылкими уговорами, с которыми король и королева не преминут к нему обратиться. Прежде чем покинуть замок Скалы-у-Сенов, Артур по мудрому совету мессира Гавейна попросил королеву прибыть и выразить благодарность Ланселоту, завоевателю замка. Гвиневра, войдя, взглянула на своего друга, обвила руками его шею и не скупилась на похвалы за спасение короля.