Романы Круглого Стола. Бретонский цикл. Ланселот Озерный.

– Да, я это знаю, вы были бы рады искупить вашу жизнь и возместить то зло, которое причинили бы непременно, когда задумали завоевать мир; но то, что вы желаете узнать, не станет оттого менее опасным. По сему случаю расскажу вам, что некогда в стране Шотландии жила одна знатная дама; долгое время она предавалась шалостям света, но затем свела знакомство с одним святым отшельником. Она часто ходила к нему в лесную глушь и оттого переменила свою жизнь и ни в чем уже не находила удовольствия, кроме как в добрых делах. Однажды ночью отшельнику явилось в видении, что дни ее сочтены; он поделился с нею своим откровением, и оттого бренная плоть ее так затрепетала, что она забыла о спасении души и впала в отчаяние. Добрый отшельник, видя ее вновь добычей дьявола, стал искать милости у Господа; подняв ее на руки, он перенес ее на алтарь с усердными молитвами и мольбами. Бог, не отвергающий тех, кто взывает к нему от чистого сердца, услышал праведника: в часовне раздался голос свыше, возвестив ему, что Господь дарует ему силы исцелить даму. Он возложил на нее руки, она испустила пронзительный вопль, или, скорее, то вопил дьявол, злобствуя, что покидает ее. Как только достопочтенный муж сотворил над нею крестное знамение, враг изошел, испуская мерзейшие завывания. Возвращенная таким путем к жизни, дама покинула мирскую жизнь, отрезала свои прекрасные косы, облачилась в монашеские одежды и вместе с другой благочестивой женщиной удалилась в обитель, выстроенную на высоте между двумя бесплодными скалами. Там она и дождалась спокойно смерти, нашедшей ее по жребию Господнему[190].

Вспомните, любезный сир, о падении святого Петра. Оно случилось с ним от той же боязни близкой смерти. Плотская немощь порождает страх, а страх порождает отчаяние. Творите добро, как если бы вам осталось жить не более тридцати дней, но не будучи убеждены в этом сроке.

– Нет, – сказал Галеот, – я предпочитаю знать, когда мне ожидать его. Слава Богу, я чувствую в себе достаточно сил и смелости, чтобы бесстрашно вынести такое откровение. Чем ближе окажется моя кончина, тем более я буду стараться заслужить благую смерть.

Тогда мудрец поднялся и, оборотясь к двери часовни, белой и лощеной, начертал на ней углем сорок пять кругов размером с денье, а над ними написал: Это знак годов. Выше он начертал сорок пять других, поменьше, и надписал: Это знак месяцев; затем, в третий ряд, сорок пять еще меньших: Это знак недель; и наконец, сорок пять самых мелких: Это знак дней.

– Вот, – сказал он Галеоту, – указание срока вашей жизни. Если вы сейчас увидите, что все они целы, значит, вам осталось до смерти сорок пять лет. Сколько их исчезнет, столько у вас будет отнято лет, месяцев, недель или дней.

Потом он вынул из-за пазухи небольшую книжицу, открыл ее и обратился к Галеоту:

– Сир, вот книга заклинаний. Силою начертанных слов я могу открыть тайну всего, что пожелаю узнать. Я мог бы вырывать с корнем деревья и обращать вспять течение рек; но в искушении этом кроется великая опасность. Ученые мужи, некогда призванные королем Артуром для совета, надумали искать здесь смысл посетивших его сновидений; чтобы дознаться его, они взломали сундук, в котором я запер книгу перед тем, как отправиться в Рим. Но взявший ее не знал, как с нею обходиться, и он лишился разума, зрения и подвижности своих членов, так и не сумев раскрыть, что есть дикий лев, лекарь без лекарства и наставление цветка. А посему готовьтесь видеть устрашающие вещи и будьте уверены, что не выйдете отсюда, не испытав великого ужаса.

Затем Эли подошел к алтарю, взял с него золотой крест, усыпанный драгоценными камнями, потом ковчежец, хранивший в себе Тело Господне. Он подал ковчежец Галеоту, а себе оставил крест.

– Держите крепко этот ковчег, – говорит он, – в нем покоится драгоценная святыня; а я буду держать крест, он по силе уступает только ей. Пока они в наших руках, нам не страшна никакая беда.

С этими словами он вернулся, оперся на каменный престол, раскрыл книгу и принялся читать, пока не ощутил, как сердце его возбухает и глаза его краснеют. Обильный пот заструился на лицо ему со лба, он горько зарыдал. Галеот взирал на него и сам чувствовал себя во власти великого страха.

Чтение длилось долго; мэтр Эли перевел дух, потом начал снова читать, трепеща всеми своими членами. Вскоре их окутал глубокий мрак, они услышали мерзостный голос, и своды разомкнулись, пропуская ослепительную вспышку.

Галеот тотчас заслонил глаза ковчегом, а мэтр Эли упал в бесчувствии, с крестом на груди. Наконец, тьма рассеялась, снова воцарился дневной свет. Придя в себя, мэтр издал мучительный стон, огляделся вокруг и затем спросил Галеота, каково ему сейчас.

– Теперь хорошо, слава Богу!

Спустя мгновение земля начала содрогаться.

– Обопритесь на это кресло, – сказал Эли, – тело может не вынести того, что вы увидите.