Романы Круглого Стола. Бретонский цикл. Ланселот Озерный.

После приговора судей король спросил, как надлежит поступить с той, что так долго вводила его в заблуждение.

Галеот, предугадав мысли короля, склонен был отложить столь важное решение до Пятидесятницы; исходя из того, что подобный подлог не следует наказывать поспешно. Он говорил так, чтобы остаться среди советников короля; и в самом деле, король был ему явно признателен и согласился на предложенный срок. А до того он доверил стеречь королеву мессиру Гавейну, при условии явиться вместе с нею в Пятидесятницу.

– Не оплошайте с этим, милый племянник, – прибавил он, – если хотите сохранить мою благосклонность.

– Сир, – ответил Гавейн, – не впервые королеве грозит опасность вас потерять.

Он это сказал, чтобы напомнить, как в самый день свадьбы ее чуть было не похитили родичи мнимой Гвиневры[207].

В Пятидесятницу мессир Гавейн не преминул явиться с королевой, король же со своей стороны призвал высокородных баронов во имя верности, в которой они ему клялись, рассудить, что следует делать с той, которая так долго ввергала его в смертный грех. Бароны Логрские не могли поверить, что король желает обречь ее на смерть; но они заблуждались, Артур уже не был достоин имени поборника справедливости. Вторая Гвиневра пала ему в ноги, взывая с обильными слезами, что она убьет себя, ежели ту не казнят. Артур ей уступил и ничего уже так не жаждал, как осудить благородную королеву.

Мессир Гавейн переговорил с баронами Бретани, дабы уяснить себе, как поступит каждый из них. Что же до него самого, он твердо решил, что ноги его не будет при таком дворе, где королеву возможно осудить на казнь.

– Но с королем, – сказал Галеот, – надо вести себя осмотрительно: как видно, он решил поступить с госпожой со всею суровостью, а потому попросим отложить дело на сорок дней. Быть может, возвратясь в свои владения, он уже не будет без ума от той, которую намерен возвести на место королевы.

Бароны Логра одобрили совет и устами Галеота испросили этот срок. Король ответил, что не видит никакой причины медлить с приговором.

– Если вы уклоняетесь, я знаю, кем вас заменить.

– Сир, – отвечали они, – поскольку оглашен вердикт, что наша госпожа Гвиневра лишена звания супруги и королевы, то спору нет, ее придется осудить на смертную казнь. Однако это такой приговор, который мы выносить отказываемся, ибо не желаем, все мы до единого, чтобы с нашей госпожой королевой обошлись жестоко.

– Ну и пусть! – ответил король, – не вы, так другие совершат суд, и не далее чем сегодня вечером.

Тогда он приказал баронам Кармелида вынести приговор, и старый Бертоле сказал:

– Мы не возражаем, сир, при условии, что главенствовать будете вы. Если уклонились бароны Бретани, то пусть, по крайней мере, король Бретани займет их место.

Король почувствовал, что не может отказать; он прошел за ними в залу, где им надлежало судить. А Галеот, зная, что от жизни королевы зависит жизнь его друга, спросил Бретонцев, что они намерены делать, если ее приговорят.

– Повторяю, – сказал Гавейн, – я покину землю моего дяди и никогда туда не вернусь.

Мессир Ивейн, сын Уриена, и Кэй-сенешаль дали тот же зарок, и их примеру последовали все остальные.

– Слава Богу! – отозвался Галеот, – нетрудно видеть, любят ли госпожу королеву честные люди и одобряют ли они смертный приговор.

Он пошел к своему другу.

– Дорогой мой собрат, – сказал он, – не волнуйтесь: до исхода дня вы увидите самый дерзкий поединок, о каком вы только слышали. Если суд короля осудит королеву, я намерен оспорить приговор; я брошу вызов королю и предложу ему биться либо против него самого, либо против шампиона, которого он пожелает назначить.

– Нет, Галеот, вы не сделаете ничего подобного: я сам разрешу этот спор; если король за это будет мною недоволен, никому большой беды не будет; позвольте же мне сделать то, что подобает.

– Согласен, раз вам так угодно; однако вы, как и я, принадлежите дому короля и Круглому Столу, не забывайте об этом. А потому, когда услышите приговор, взгляните на меня: по знаку, поданному мною, вы подойдете к королю и объявите, что отказываетесь от привилегий его дома и Круглого Стола. Вот тогда вы сможете невозбранно оспаривать приговор.

Так они беседовали, когда Артур вместе с баронами Кармелида вышел из залы, где был только что вынесен приговор. Он сел, бароны выстроились по обе стороны от него. Королева держалась особо, ничуть не выказывая волнения. И Бертоле, которому дали слово, заговорил во всеуслышание: