Романы Круглого Стола. Бретонский цикл. Ланселот Озерный.

– Ты упускаешь прекрасную возможность помолчать, – ответил герцог, – это дело купца, а не рыцаря – сворачивать с гиблых путей и выбирать пути понадежнее. Так ни одно приключение не доведешь до конца. Трогай вперед!

И они проехали как нельзя благополучнее, пока не стало смеркаться.

Оруженосец заметил в отдалении бредущих мимо коров и овец.

– Сир, – сказал он герцогу, – пора отдохнуть; мы недалеко от жилья, судя по этим стадам. Я вижу пастухов верхом на здоровых кобылах; погодите-ка, я с ними поговорю.

Герцог согласился, он отъехал приветствовать их и спросил, нет ли близко пристанища, где мог бы заночевать странствующий рыцарь, весь израненный. Пастухи, слуги старого лесного вавассера, ответили, что их хозяин охотно дает кров странствующим рыцарям, и один предложил проводить их к нему домой.

– Пригони нашу скотину, – сказал он своему напарнику, – а я возьмусь отвести этого рыцаря.

И вот он привел их к дому, красивому на вид; двое сыновей вавассера приняли их, сняли с герцога доспехи и наперебой старались ему услужить.

У вавассера была жена; она осмотрела раны герцога, еще сочившиеся кровью. Она наложила на них свежую мазь и перевязала их как подобает. На другой день оруженосец подал ему доспехи и привел коня. Вавассер с сыновьями пожелал проводить его; по пути он стал расспрашивать, откуда он едет и куда. Герцог умолчал о своем последнем злоключении; он сказал лишь, что едет из Лондона и хотел бы добраться до Печальной башни.

– По правде говоря, – ответил добрый человек, – вы уклонились на полдня езды и выбрали самую опасную и скверную дорогу. По пути отсюда до Печальной башни вам предстоит биться со столькими врагами, что одному рыцарю не под силу бросить вызов им всем без угрозы для своей жизни и чести. Позвольте мне, по крайней мере, осведомить вас обо всем, что может умерить ваш ущерб.

В пятнадцати английских лье[241] отсюда вы найдете широкую и глубокую долину, где кончается ваша дорога. Вот уже четырнадцать лет как ни один рыцарь не вернулся, ступив на нее. Причину я вам не буду теперь излагать, поскольку спешу обратно; лучше я научу вас, как впредь обойтись без моего попечения. У входа в долину есть часовня под названием Капелла Морганы. Там перед вами пролягут две дороги: если вы изберете правую, она вас приведет к Печальной башне без преград, необоримых для доброго рыцаря. Левая же дорога заведет вас в долину, которую прозывают Невозвратной; никто и никогда не видел, чтобы оттуда вернулся хоть один рыцарь. Впрочем, почти то же бывает и в Печальной башне со всеми рыцарями, которые до сего дня пытались сокрушить ее пагубный уклад. Подумайте, не будет ли великим безрассудством вовлечь себя в одно или в другое из этих безнадежных испытаний.

– Любезный хозяин, – ответил герцог, – я предвижу, что моему бренному телу грозят немалые опасности, но я не могу вернуться, не будучи опозорен; так пусть я лучше сойдусь лицом к лицу со смертью, чем уступлю слабости духа.

– Ну что ж, ступайте, – сказал со вздохом вавассер, – и да хранит вас Бог!

Добрый человек повернул назад; а герцог, сопровождаемый одним оруженосцем, без приключений ехал до Третьего часа. Оказавшись у Капеллы Морганы, они узнали обе дороги: правую, проложенную недавно, чтобы миновать Невозвратную долину, и левую, которая вела в Долину и далее смыкалась с первой.

– Вот она, – сказал оруженосец, – погибельная Долина, о которой толковал вавассер. Пожалейте себя: если вы туда войдете, вы пропали; а я не собираюсь дальше ехать за вами и, того и гляди, остаться там в плену, как и вы сами. Ступайте, сир, по другой дороге; она ведет прямиком к Печальной башне.

– Боже мой, – ответил герцог, – ты, верно, думаешь, что я так же цепляюсь за жизнь, как и ты; но вот чего я не могу стерпеть, так это славы отступника[242].

– Ах, сир! я вам поклянусь всеми святыми этой часовни, что никогда и никому не проболтаюсь об этом.

– Охотно верю; но сам-то я не смогу об этом умолчать, ведь мы клялись рассказывать при дворе короля обо всем, что с нами приключилось, когда мы возвращаемся туда; а значит, я был бы клятвопреступником, если бы утаил хоть самую малость. Я проеду так далеко, как сумею.

– Так далеко, как вам угодно, – ответил оруженосец, – но не думайте, что я поеду за вами. Я только побуду здесь, пока могу надеяться, что вы еще не в плену.

– Вот и прекрасно; жди меня ровно столько, сколько ты сказал, и оставайся с Богом!

Он подстегнул коня и вступил один в страшную Долину.