Романы Круглого Стола. Бретонский цикл. Ланселот Озерный.

Решено было начать поиски мессира Гавейна с завтрашнего дня; за пять дней они надеялись добраться до Печальной башни. Король просил не разъезжаться баронов, собравшихся в честь праздника, и выехал вместе с ними вслед за Мелианом, обогнув вначале лес, чтобы избегнуть опасности затеряться во множестве его закоулков. Королева отказалась ехать с ними, отговорившись тем, что не вполне здорова для верховой езды. Но прежде чем рассказывать, что с ними стало, следует вернуться к Ланселоту.

LXXIX

Проехав недолгое время, Ланселот оказался в долине, где мессир Ивейн отбивался всеми силами от десятка злодеев, от тех, что привязали Сагремора к древесному стволу, а к ветвям другого дерева подвесили за волосы девицу, его возлюбленную. Распознав мессира Ивейна по цветам его щита, Ланселот живо пришпорил коня, чтобы прийти ему на помощь.

– Смерть вам! – объявил он нападавшим.

Первый же, кого он настиг, покатился по траве, обливаясь своею кровью; острие глефы засело в теле разбойника. Тогда он обнажил свой меч; и вот он рубит руки, рвет кольчуги, сечет головы. Четверо убиты, пятый ранен, прочие бегут. Но тот, который более защищал, чем донимал мессира Ивейна, не стал догонять сообщников, а вместо этого вернулся к Сагремору, разрезал на нем путы, отвел его в шатер и предложил ему собственное платье. Затем он поспешил избавить от последних пут девицу, чьи руки были ободраны, а голова изранена. Он уже отвел ее в шатер, когда туда явились Ланселот и мессир Ивейн, радуясь тому, что нашли Сагремора. Стол был накрыт на десять рыцарей; не надо и спрашивать, воздали ли они должное яствам, коими он был уставлен. После трапезы у них было времени вдоволь, чтобы поведать о своих приключениях. Сагремор возвращался в замок Агравейна со своею новой возлюбленной, когда их остановили десять рыцарей короля Норгаллии, признав в девице наперсницу дочери своего короля в ее любовных утехах с Гавейном.

– Я был безоружен, – добавил Сагремор, – и не мог защитить ни мою подругу, ни себя самого; мы бы погибли, если бы не явились вы. Тот, кто нас развязывал, некогда обещал мне стать моим рыцарем, когда нам пришлось покинуть дом короля Норгаллии; он отплатил мне верой и правдой, как видите.

– Увы! – воскликнул мессир Ивейн, – с монсеньором Гавейном в этот час обходятся не лучше, чем обошлись недавно с вами. Он в плену у Карадока в Печальной башне, и одному Богу известно, сумеем ли мы его освободить.

Сагремор был жестоко ранен и не мог поехать с ними. Вместе со своей возлюбленной и добрым рыцарем из Нор-галлии они сели на коней и вернулись в Лондон. Наш рассказ отпускает их, чтобы последовать за Ланселотом и мессиром Ивейном по дороге в Печальную башню.

LXXX

Через час после того, как они расстались с Сагремором, Ланселот и мессир Ивейн повстречали сестру девицы, проводившей Галескена в Темный замок. Ланселот приветствовал ее, а мессир Ивейн спросил, не знает ли она прямой дороги к Печальной башне.

– А что мне будет, – спросила она, – если я покажу вам эту дорогу?

– Будут вам друзьями, – ответил Ланселот, – два бравых рыцаря.

– В самом деле бравых, если вы доберетесь туда, куда метите.

– А в чем дело? – воскликнул Ланселот.

– Да в том, что отсюда и дотуда вас найдется чем остановить, даже если у вас отважное сердце и хватит стойкости в придачу.

От этих слов Ланселот побагровел.

– Мы решились, – сказал он, – достичь Печальной башни; и позор тому, кто затевает дело, не смея довести его до конца!

– Кто из вас, – спросила девица, – занят поиском монсеньора Гавейна?

– Оба, – ответил Ивейн.

– Не худо бы вам знать, что, согласно пророчествам мудрецов, сокрушить пагубный уклад Печальной башни назначено самому доблестному рыцарю в мире.

– Мы пойдем на это дело и явимся ко двору короля Артура не иначе, как приведя туда мессира Гавейна.

– Я буду рада проводить вас, когда вы скажете мне ваши имена.

Ланселот молчал.

– Как вам угодно, так и будет, – сказала она. – Назовитесь, или я не поведу вас.

Весь зардевшись от стыда, Ланселот назвал себя.

– Вот теперь пойдем, – сказала она, проезжая вперед обоих рыцарей. Когда день стал клониться к вечеру, она завернула к одному отшельнику, где они заночевали. Это был родственник девицы, в прошлом рыцарь. Наутро, прежде чем сесть на коней, они прослушали мессу; затем они добрались до замка Пинтадоль, где им поведали о подвигах Гале-скена.

– Но, по меньшей мере, сударыня, – сказал Ланселот, – не удлиняйте наш путь ради того, чтобы избежать какой-нибудь досадной встречи: мы вам за это не будем благодарны.

– О! – отвечала она с усмешкой, – не бойтесь: у вас будут все неприятности, каких вы только пожелаете.

Затем они очутились среди прекрасных нив Аскалона Темного. Девица спросила у крестьян, не проезжал ли здесь накануне рыцарь с девицей.

– Да; рыцарь даже зазря пытался извести дурной уклад этих мест.

Когда они подъехали к воротам замка, их начала окутывать тьма. Девица первая сошла с коня, мессир Ивейн за нею. Они добрались до кладбища, где вновь забрезжил свет; мессир Ивейн услышал причитания, но не мог угадать, откуда они исходят.