Романы Круглого Стола. Бретонский цикл. Ланселот Озерный.

– Нет на свете такого двора, где я не был бы готов поклясться, что с моей стороны, по крайней мере, там не было ни тени вероломства.

– Решитесь ли вы утверждать это перед баронами короля Бодемагуса?

– Безусловно, и от чистого сердца.

– Так встретимся в стране Горр через месяц, на день Магдалины[305]? Сам-то я там буду, если не умру или не попаду в плен.

– Равно как и я там буду, если смерть или плен меня не остановят.

Алый рыцарь удалился, а Ланселот с соизволения короля Артура снова занял свое кресло. Тогда все стали возмущаться дерзостью чужеземца, который без повода и причины явился припомнить Ланселоту неотомщенную смерть его отца.

– Да покинет меня Бог, – промолвил тогда Ланселот, – если я, как только исполню свой поединок с этим рыцарем, замыслю что-либо еще, кроме как низвергнуть и убить Клодаса.

Тут он огляделся и заметил одного рыцаря, о коем речь уже велась как о давнем сподвижнике его отца[306].

– Банен, Банен! – сказал он ему, – подойдите сюда. В благодарность за добрую службу, которую вы некогда сослужили королю Бану, моему отцу, я жалую вам Пустынную землю, ныне владение короля Клодаса; и знайте: не пройдет и двух лет, как я убью его, если он не убьет меня.

– Ни о чем я так не мечтаю, – ответил Банен, – как о славном побоище с Клодасом.

И он пал в ноги Ланселоту, а тот, будучи прямым наследником короля Бана, облек его властью над дарованными ему землями. Король Артур со своей стороны обещал Ланселоту всемерную помощь против короля Клодаса. Вошел Дагонет и прервал их беседу, сказав, что он видел, как Алый рыцарь уносит тело Мелеагана на роскошных носилках, провожаемых двумя десятками отборных рыцарей[307].

– Если вам угодно, – добавил он, – я пойду у них отберу.

– Да! – засмеялся Кэй, – пойдите, я совершенно согласен.

Слова Кэя весьма не понравились королю:

– Будь проклят ваш язык, сенешаль! Вы желаете смерти этому бедному недоумку? Не стоит вам туда ходить, Дагонет, сядьте! Но насколько мне было бы приятнее, если бы в этом поединке не было нужды! не ради Мелеагана, а ради Бодемагуса, лучшего из королей.

Как только столы были убраны, король, королева, мессир Гавейн, Ланселот и Богор Ганнский сели на одно ложе, и по желанию короля Ланселот пересказал все, что с ним приключилось с той поры, как он отбыл на поиски мессира Гавейна. Ему, как известно, не дозволено было ничего скрывать. Ученые писцы, на коих возложено было собрать это в правдивую книгу, присовокупили сии истории к тем, что бывали им рассказаны прежде. Затем Ланселот расспросил о Лионеле, который давно уже уехал в надежде его разыскать. Артур в свой черед припомнил, как Богор прибыл ко двору, и его противоборство со всеми рыцарями его дома, и как он принудил их сесть в телегу. Рассказ этот весьма порадовал Ланселота.

– Милый кузен, – сказал он, обнимая Богора, – пускай же и дальше весь мир говорит о ваших подвигах, и не останавливайтесь на этом славном пути. Никогда не отказывайте в помощи утесняемой девице или в совете любой из них, которой он понадобится.

– Ах, Ланселот! Я не был бы вашим кузеном, когда бы прожил без этого хоть один день.

Неделя выдалась на редкость удачной для Ланселота. Король оказывал ему такие почести, о каких он и не мечтал; он вволю нагляделся на королеву, а та охотно уступала любым его пожеланиям. Однако пора ему было уезжать, чтобы оправдаться перед Алым рыцарем. Королева простилась с ним, скрывая слезы и горькие предчувствия. Он ехал три дня, не находя приключений. На четвертый день, свернув на малоезженую тропу, он заметил чуть впереди одинокого рыцаря в дорогих и прочных доспехах, в шлеме, кольчуге, со щитом, копьем и мечом. Он догнал его, приветствовал и на вопрос его ответил, что он родом из Галлии.

– Но вы, – спросил рыцарь, – никогда не бывали при дворе короля Артура?

– Бывал, и даже часто.

– И вы, без сомнения, видели там королеву?

– Разумеется.

– Тогда вы можете смело сказать, что видели самую бесчестную из дам.

– Почему же? – запальчиво воскликнул Ланселот.

– Сейчас узнаете. В бытность мою при дворе славного и благородного короля Артура приехала верхом некая девица с известием для короля, что Ланселот умер, моля его о прощении за то, что делил ложе с королевой. Девица добавила, что она привезла свидетельство сказанному.

– И что это было за свидетельство?

– То самое кольцо, которое королева дала Ланселоту в знак своей любви и которое он хотел вернуть ей обратно. Королева взяла кольцо, опознала в нем свой дар и, более того, призналась, что любит Ланселота и ни в единой просьбе ему не отказывала. Как вам это нравится, рыцарь? Разве не такова она, как я сейчас сказал?

– Сир рыцарь, – сказал Ланселот, помолчав немного, – вы наговорили безрассудных слов, если вы не в силах их защитить.

– На свете есть лишь один рыцарь, перед которым я бы не осмелился это повторить.

– И кто этот рыцарь?