Романы Круглого Стола. Бретонский цикл. Ланселот Озерный.

В это время в шатер вошли конный оруженосец и пеший слуга, несший на плечах косулю. Они приготовили кушанье, накрыли стол для рыцаря, его подруги и Мордреда; после трапезы настало время прогуляться в лес. Когда рыцарь отлучился на миг, девица осталась под оливой с Мордредом, и он предложил провести с нею ночь.

– Это не удастся, – ответила она, – мы с моим другом делим одно ложе на двоих.

– Однако вот что вы можете сделать. Подождите, пока он уснет покрепче, встаньте потихоньку; вы придете ко мне на ложе и вернетесь к нему раньше, чем он проснется.

– Но если он проснется, что мне делать, по-вашему? Он убьет нас обоих.

– Не думаю, чтобы он проснулся; но если так, я сумею вас защитить и против двух таких рыцарей, как он.

И так он ее заговорил, что девица согласилась, прежде чем рыцарь пришел и вернулся вместе с ними в шатер. Пока их не было, оруженосцы соорудили из хвороста шалаш, где устроились на ночь, поскольку шатер мог вместить только два ложа: для рыцаря и для Мордреда.

Ближе к середине ночи недремлющая девица дождалась, пока ее друг уснет глубоким сном. Она поднялась и крадучись пошла направо, к ложу Мордреда, который ждал ее с нетерпением. Нет нужды добавлять, что они доставили друг другу все радости, привычные для тех, кто ведет подобную жизнь. Две горящие свечи освещали шатер; ни Мордред, ни девица не позаботились их погасить, ибо сладость совместного бытия не оставила им времени подумать ни о чем ином.

Они уже довольно долго пробыли вместе, когда рыцарь пробудился. Он протянул руку и, не найдя своей подруги, догадался, затрепетав от гнева, что девица ушла к Мордреду. Он встал и пошел за своими доспехами. Когда он надевал кольчугу, кольца зазвенели, звон этот достиг ушей Мордреда, и он поспешно ринулся к тому месту, где были сложены его доспехи; он надел шлем и натянул кольчугу в одно время с рыцарем.

– Ах, предатель! – вскричал тот, – ничто вас не спасет от моей мести. Вы солгали; нет, вы не брат мессиру Гавейну, коль учинили столь великое вероломство. Вы просто потаскун, который бродит по стране, переодетый рыцарем. Я принял вас учтиво, я оказал вам всевозможные почести, а вы мне отплатили подлейшим стяжательством. Я вам услужу только смертью; или вы ее примете, или я приму ее от вас.

Произнеся эти слова, он нанес ему по шлему удар такой силы, что меч его переломился надвое. Мордред ему ответил не менее жестоко, и после долгой битвы он возобладал в поединке. Несчастный рыцарь, гонимый туда и сюда, наконец, был повергнут. Мордред сказал, подмяв его под себя:

– Я убью вас, если вы не исполните мою волю.

Рыцарь рукою подал знак согласия.

– Я хочу, чтобы вы не сохранили в памяти то, что случилось, и вернули этой девице свою любовь.

– Соглашусь, раз уж так надо.

Но обещанное было превыше того, что он мог исполнить: ибо никогда уже он не взирал благодушно на ту, что так легко забыла, чем ему обязана. Наутро Мордред вышел из шатра и подошел к своим оруженосцам, которым из их ночлежного шалаша ничего не было слышно из того, что приключилось между Мордредом, девицей и злополучным рыцарем.

КОНЕЦ

Приложение

I

В последнем примечании к предыдущему тому я указывал на все, что можно было позаимствовать из той роли, которую романист отвел Галеоту. Завоевательные прожекты этого «сына великанши»; его сновидения; их толкование, запрошенное им у астрологов Артура, – все это вносит в общую композицию фальшивую ноту. Мне следовало бы добавить, что один из вариантов, сохранившийся в рукописи Национальной библиотеки (бывший № 7185), не предполагает первого изгнания королевы Гвиневры в Сорелуа, что, по-видимому, лучше соответствует исходному замыслу.

Согласно этому варианту, королева не была судима дважды в отдельности. Тогда же, когда она уступает трон самозваной Гвиневре[354], она выслушивает приговор, назначающий ей казнь.