Романы Круглого Стола. Бретонский цикл

– Сударыня, коль скоро вы приняли эту беспримерную почесть от стольких храбрых и верных рыцарей, надо, чтобы власть ваша отвечала тому, что они вправе от вас ожидать. Я передаю вам свою казну, распоряжайтесь ею по вашему усмотрению.

– От души благодарю, мой господин, – сказала королева, преклонив колени перед королем, – и уж если вам угодно оказать мне столь великую милость, выслушайте меня, дорогой племянник Гавейн: я хочу нанять четырех писцов, которым только и будет дело, что записывать приключения за вами и вашими друзьями; так что подвиги каждого останутся после его кончины, будут переданы в рассказах и сохранятся в памяти тех, кто придет после вас.

Воля королевы была соблюдена, и рыцари Круглого Стола подтвердили, что они принимают эти обеты в том виде, в каком они были сказаны. С этого дня Гавейн и его соратники стали называться Рыцарями Королевы.

Из всех, кто рукоплескал обетам рыцарей и речам короля с королевой, больше всех шумел Дагонет Карлантенский. Однако по природе своей он был непутевый малый и первейший трус на белом свете. Он вскакивал, хлопал в ладоши и кричал, что прямо на рассвете идет искать приключений.

– Не пойдете ли со мною, мессир Гавейн? довольно ли вы уверены в себе, хватит ли у вас мужества решиться на это? Обо всех прочих, об этой братии Круглого Стола, я знаю наперед, что они не отважатся меня сопровождать.

Эти слова развеселили тех, кто их слышал. Ему, впрочем, случалось облачаться в доспехи. Тогда он уходил в леса; увидев высокий дуб, он вешал там свой щит и так по нему колотил, что обдирал весь лак; потом, вернувшись, говорил, что побывал в сражении и убил одного или двух рыцарей; но, если ему доводилось повстречать вооруженного всадника, он тут же спасался бегством. Бывало, он замечал впереди рыцаря, который ничего не видел и не слышал вокруг, углубившись в любовные мечтания. Тогда Дагонет подъезжал поближе, брал в руки поводья коня и вел его, будто он взял пленника[455]. Таков был Дагонет, хотя и видный собою, и высокородный: его можно было принять, за человека добросердечного и здравомыслящего, пока он не начинал говорить.

VIII. Турнир в Логре. – Вероломство рыцарей Круглого Стола. – Их примирение с Гавейном. – Любовь Гиомара и Морганы

Так рыцари при дворе Артура оказались разделены на два содружества. С одной стороны – сотрапезники Круглого Стола, пришедшие из Кармелида; с другой – рыцари Королевы: первых было двести пятьдесят, вторых, отданных под начало Гавейну, – девяносто. Этим вторым досталась львиная доля славы в битве под Кармелидом; отсюда смутное брожение ревности к ним со стороны рыцарей Круглого Стола.

Когда скатерти убрали, Кэй-сенешаль воскликнул:

– Что же мы тут сидим? Неужели праздник обойдется без турнира?

– Кто не выйдет на него, тому позор! – добавил Сагремор.

Тут же все поспешили за парадными доспехами.

– Но как вы намерены проводить турнир? – спросил Гавейн.

– Мы будем биться, – сказал Минорас, – против рыцарей королевы Гвиневры в равном числе.

– А сколько вас будет?

– Нас будет пятьсот, – ответил Адраген.

– Тогда и нас выйдет столько же.

– Ну, так начнем, – поторопил Синадос, – ведь день на исходе.

Вскоре они собрались на лугу у городских стен; справа была река, слева рвы, вырытые перед бастионами. Когда тысяча латников разделилась надвое, герольды возгласили:

– Где настоящие воины? Пусть выйдет тот, кто верно бьет!

От рыцарей Круглого Стола первым из рядов вышел Синадос; с другой стороны – Агравейн Гордый, брат Гавейна. Глефы ударили по щитам, пронзили их, раскололи и разбили вдребезги. Устремясь навстречу друг другу, оба соперника сшиблись с такой силой, что разом упали на землю, увлекая за собой лошадей. С обеих сторон к ним бросились на помощь, не забывая разить попутно острым железом копий, и битва захватила всех.

В это время Гавейн подъехал ко рву прямо перед окнами, у которых стояли облокотясь король с королевой Гвиневрой, короли Бан и Богор, множество дам и девиц. Едва увидев его, Артур сказал:

– Племянник, дорогой, постарайтесь предупредить или пресечь между сторон любые злые козни.

– За себя я могу отвечать, – возразил Гавейн, – но не за чужое безрассудство. Это вам, сир, пристало вмешаться, если вы заметите непорядок; я же никак не могу не прийти на помощь своим, видя, что у них дело плохо.

– Вооружим часть ваших людей, – предложил король Бан, – если понадобится, они разоймут буянов.

Артур сей же час велел отрядить три тысячи оруженосцев и стражей, готовых исполнить все, что им прикажут.