Романы Круглого Стола. Бретонский цикл

– Не будем об этом, – возразил король, – она уедет, и вы сможете располагать в ее пользу моим имуществом и моими деньгами.

Клеодалис отбыл на другой день и вскоре достиг рубежей Кармелида вместе с той, что слыла его дочерью. В соседнем краю они постучались в ворота одного аббатства, окруженного невозделанными полями. Там и приютили Гвиневру, до того дня, когда явился Бертоле, чтобы забрать ее и сделать орудием еще одной измены[450].

Бертоле этот с давних пор был одним из почтеннейших баронов Кармелида; но, во исполнение мести рыцарю, убившему одного из его кузенов за то, что тот обесчестил его жену, Бертоле, не снизойдя до жалобы королю, бросил вызов своему врагу, настиг его в день Артуровой свадьбы и пронзил мизерикордом[451], носимым под плащом. Совершив это, он вернулся к себе домой, а тем временем два оруженосца, сопровождавшие жертву, подняли тревогу; со всех сторон сбежались с головнями, факелами, фонарями; и узнали, что убийцей был Бертоле, по прозвищу Рыжий.

Леодаган возвращался с мессы, когда повстречал родственников убитого и выслушал их жалобы. Он немедленно призвал Бертоле, и тот явился с большой свитой рыцарей.

– Сир барон, – спросил король Леодаган, – почему вы закололи этого рыцаря?

– В моем поступке не было измены, я его вызвал и докажу это в поединке всем и каждому: все знают, что у меня были на то причины, ибо он убил моего кузена, когда тот опозорил его жену. Я же стою на том, что, когда врагу уже брошен вызов, можно чинить ему любое мыслимое зло.

– Нет, – возразил король, – вот если бы вы подали мне жалобу, если бы я отказал вам в правосудии, вы могли бы взять месть на себя; но вы не настолько чтите меня, чтобы взывать ко мне о помощи.

– Сир, – сказал Бертоле, – говорите, что вам угодно; но я своего долга перед вами не нарушал и никогда не нарушу.

– Так пусть это решится судом, и пусть дело отдадут на усмотрение моих баронов.

Избрали судей в числе десяти, а именно: королей Артура, Бана и Богора; мессира Гавейна; мессиров Ивейна, Сагремора, Насьена, Адрагена, Хервиса Ринельского и Гиомара. Мнения их разнились долгое время, но наконец они сошлись на приговоре, коим надлежало лишить Бертоле имения и изгнать из страны. Королю Бану, который слыл самым красноречивым, доверили огласить приговор.

– Сир, – обратился он к Леодагану, – наши бароны сочли, что Бертоле Рыжий подлежит лишению всех земель, какими он владеет от вас, и выдворению из страны на срок в три года, за то, что самовольно учинил суд над рыцарем и умертвил его среди ночи; ибо судить – не его дело, у вас же был тогда при дворе большой прием, на котором каждый мог невозбранно прийти и уйти.

Король Бан сел на место, и Бертоле, который бы оспорил приговор, будь он вынесен не столь сановитыми особами, удалился без единого слова, сопутствуемый до пределов королевства целой толпою рыцарей, нередко получавших от него дары и награды. Распростившись с ними со всеми, он прибыл в то аббатство, куда недавно проводили вторую Гвиневру. Там он и остановился и вскоре начал измышлять способы отомстить и королю Артуру, и королю Леодагану. Но еще не пришло время открыть, как он привел в исполнение свои злобные помыслы.