Романы Круглого Стола. Бретонский цикл

Артур велел свернуть шатры, и все тронулись в путь. Они прибыли на берег Лозаннского озера и увидели, что край этот пуст и не возделан. Когда они въехали в долину, лежащую под горой, где обитало страшилище, Артур сказал:

– Я хочу своими глазами увидеть это адское отродье. Мерлин держался поодаль; он издал короткий свист.

И тут же кот, еще голодный с утра, выскочил, чтобы растерзать свою новую жертву. Артур поймал его на острие; кот стиснул железо в зубах и заставил пошатнуться короля, не желавшего выпускать глефу из рук. Одним укусом кот переломил рукоять, затем, выплюнув железо из кровоточащей пасти, он кинулся на Артура. А тот, отбросив древко, поднял щит, с размаху ударил им зверя и опрокинул навзничь.

Сразу вскочив, кот в третий раз прыгнул на короля, но лезвие Мармиадуазы пронзило и взломало ему черепную кость. Будучи вновь повержен на землю, кот отступил на несколько шагов; и вот он ускользает от второго удара меча и сильным прыжком вцепляется в плечо короля, вонзает в него когти, проникает до самой груди и отверзает поток крови, жадно лакает ее, будто желая напиться вволю. Улучив момент, король подводит щит коту под брюхо, а сам все полосует клинком его спину, круп и бока. Бестия рвет ремни щита; Артур держит их рукой, упав на колени. На его счастье, когти кота завязли в кольчуге, и он повис на ней, словно распяленный. Мощным ударом Мармиадуазы король отрубил две лапы, и кот рухнул на землю, испустив ужасный вопль. Он присел на задние лапы, разинул пасть и оскалил зубы. От второго удара он взвился и, прыгнув, вонзил клыки Артуру в щеки. Это был миг жестокой боли, но она не помешала королю проникнуть Мармиадуазой под брюхо чудовищу; кот ощутил жгучую сталь, оторвался от лица и упал бы вновь, если бы те две лапы, что еще у него оставались, не запутались в петлях кольчуги. Последним усилием Артур отсек их так же, как и первые две. Кот повалился, истошно взвыл и заковылял к укрытию в скале. Артуру хватило времени упредить его; он поджидал кота, а тот, весь ослабевший, весь израненный, нашел еще силы броситься на врага. Но его встретила Мармиадуаза и, войдя в его нутро, заставила упасть безвольно; больше он уже не встал. Он был мертв.

Мерлин и другие спутники Артура поспешили к нему:

– Сир, каково вам пришлось?

– Ничего, слава Богу! я убил этого дьявола, грозу округи; но никогда еще я не имел дела со столь ужасным врагом. Меньше хлопот мне было с великаном Горы среди погибельного моря, и я благодарю Бога, что он пришел мне на помощь в столь великой опасности.

Они рассмотрели лапы, сложенные в щите: подобных они никогда в жизни не видели.

– Как называлась эта гора? – спросил король у Мерлина.

– Местные зовут ее Озерной горой, из-за озера, что омывает ее подножие.

– Я хочу, – сказал Артур, – чтобы имя ей переменили и отныне звали ее Кошачьей горой.

И в самом деле, так ее называют в наши дни, так будут называть и впредь.

XIV. Возвращение Артура в Великую Бретань. – Гавейн и безобразный рыцарь. – Поиски Мерлина. – Встреча Мерлина и Гавейна

Возвратясь из Лозанны, Артур узнал, что рыцарей, которым поручено было доставить римских пленников в Беноик, по пути застали врасплох люди короля Клодаса у Рубежного замка; и пришлось бы отдать им Римлян, если бы внезапно не подоспели Фарьен и Леонс Паэрнский. Он счел нужным потребовать ответа за эти вражьи происки. По его приказу Гавейн осадил Рубежный замок и, взяв оную твердыню, велел засыпать рвы, снести башни и донжон. Как будет видно, месть эта послужила причиной новой войны между королем Клодасом Пустынным и двумя братьями, Баном и Богором. Что же до римских пленников, Артур не пожелал взять за них выкуп; даруя им свободу, он лишь заставил их поклясться никогда более не поднимать оружия против Бретонцев. Он пробыл бы и дольше в городе Беноике, но тут пришла весть о смерти короля Леодагана Кармелидского. И потому он снова подался к морю, простился со всеми своими баронами и прибыл в Логр, где его слезы смешались со слезами королевы Гвиневры.

Больше Артуру не довелось побывать в Галлии: в последний раз он простился с королями Баном Беноикским и Богором Ганнским. Мерлин еще провожал его в Логр; но, уделив недолгое время придворным забавам, он откланялся и объявил, несмотря на все мольбы Артура, что уходит и никогда более не вернется. Неодолимая сила, превыше его собственной, сила любви влекла его вопреки всем его прозрениям в лес Броселианд, к той, что навеки заточит его в магический круг, тайну которого он сам же ей поведал. Так по доброй воле он жертвовал собою ради той, которую любил. Но узы, ею замышляемые, нисколько его не страшили: рядом с Вивианой мог ли он желать чего-либо еще?

Уход Мерлина поверг короля Артура в глубокую печаль. Однажды Гавейн, обеспокоенный его долгими раздумьями, спросил, что его так гнетет.