Романы приключений. Книги 1-8

— Оно было таким красивым, — жалобно прошептала она.

Бастин вздохнула и привлекла Маргерит к себе.

— Не беспокойся, моя дорогая. Бастин все исправит, — сказала няня, и от этих слов Маргерит мгновенно почувствовала себя счастливой.

— Значит, я смогу надеть его сегодня? — спросила она и почувствовала, как напряглись руки няни. — Мой дядя ничего не заметит.

Бастин отпустила Маргерит и собрала платье.

— Да где эта дуреха Элиза? Да, дорогая, тебе лучше надеть платье, но сначала мы сделаем складку. Сегодня должен приехать друг твоего дяди, мессир…

— О! — Маргерит не смогла скрыть своего разочарования. Еще один чужак должен нарушить ее уединение. — Он будет похож на моего дядю, как ты думаешь?

Бастин медлила с ответом.

— Нет, — сказала она наконец, растягивая слова. — Он гораздо старше. Он маркиз… богатый… и со множеством титулов…

— Мне бы не хотелось, чтобы он приезжал. Мне не хочется, чтобы и дядя оставался здесь…

— Не говори так, дорогая. Твое счастье в его руках. Он любит тебя…

— Не любит. И я не люблю его. Большой… безобразный… — холодное молчание Бастин заставило Маргерит замолчать. Она сообразила, что няня не просто ошеломлена, а ужасно напугана. — Что случилось, маменька?

Бастин крепко обняла ее за плечи.

— Постарайся понравиться ему, — горячо прошептала она. — О, моя дорогая, не огорчай своего дядю!

ГЛАВА 4

Маргерит спускалась вслед за дядей по лестнице, чувствуя себя необычайно подавленной. Бастин осталась наверху, и теперь Маргерит пыталась понять смысл ее страстного предупреждения. На самом деле девочка не считала, что дядя не любит ее. Все окружающие проявляли к ней привязанность и заботу, и на словах мессир де Роберваль не был исключением. Она лишь имела в виду, что ей бы не хотелось, чтобы он ее любил. И по поведению Бастин она чувствовала, что не зря отвергала любовь дяди и что это сулит ей опасность.

Ее тетя и маркиз, друг дяди, сидели в дальнем конце зала. Когда Маргерит и Роберваль вошли, те обернулись к ним. Маркиз казался колченогим мальчиком, а на фоне пламени камина одно его плечо торчало выше другого.

Маргерит остановилась, чувствуя все нарастающую тяжесть на сердце, но дядя так резко потянул ее за руку, что она чуть было не потеряла равновесие. Тетя поднялась им навстречу.

— Подойди, Маргерит, не бойся, — она повернулась к маркизу. — Она общалась лишь со своей няней и со слугами…

Роберваль коротко рассмеялся.

— Как жемчужина в шкатулке.

Маргерит подошла к тете, бросая быстрые взгляды на маркиза, и остановилась.

Он вовсе не был похож на дядю. Несмотря на хрупкое телосложение, в нем чувствовались изящество и благородство, что еще больше подчеркивалось его великолепным платьем: камзол из серого бархата с серебряными пуговицами был отделан мехом рыси, серые шелковые панталоны обтягивали его тощие бедра, а на серебряных пряжках играли отблески пламени камина.

Роберваль поднес подсвечник прямо к испуганному лицу девочки.

— Ну как? — в его грудном голосе явственно звучало удовлетворение.

— Дурак! Мне не нужно говорить, что она красива, — голос у маркиза был чистым и молодым. — Опусти свечи, Роберваль, ты пугаешь девушку!

Маргерит посмотрела ему в лицо и только сейчас заметила, как он стар. Он не носил бороды, и щеки его были изрезаны морщинами; над тонкими губами хищно нависал длинный нос, а в прямых рыжеватых волосах сквозила сильная проседь. Но глубоко посаженные глаза были ясны и улыбались — совершенно не по возрасту.

— Твой дядя так и не представил нас друг другу, — сказал он. — Я Шарль де Турнон; ну а вы, конечно, девица де Коси.

Маргерит присела в реверансе.

— Вы должны простить меня, мадемуазель, — продолжил маркиз, склоняя голову, — но даже королеве грустно смотреть на мою несчастную спину, которой Бог наградил меня при рождении.

Маргерит промолчала.

— Говори, — прошипела тетя. — Скажи маркизу, что ты находишь его обаятельным, как это делают все дамы при дворе.

— Я в восхищении от вас, монсеньер.

— Нет, Маргерит, давай говорить друг другу только правду. Ты считаешь меня стариком, в котором есть что-то зловещее.

— Вы совсем не кажетесь стариком, — неожиданно для себя возразила девочка.

Роберваль засмеялся.

— Это ты старик, Роберваль, невоспитанный старик. У меня и Маргерит есть нечто общее. — Турнон дотронулся до своего сердца и улыбнулся в первый раз. — Молодость вот здесь! — он сделал несколько шагов — осторожных, будто боясь уронить свой собственный горб — и привлек Маргерит к себе. — Давай уедем отсюда туда, где мы сможем вместе чувствовать себя молодыми.

Когда они медленно шли по галерее, он взял ее за руку и — это напомнило Маргерит прогулки с Пьером, пока тому еще не исполнилось четырнадцати лет, и он не вышел из детского возраста. Вот они достигли конца галереи и вышли к зеленой лужайке, тянущейся до самого сада. Маргерит невольно захотелось побежать по этому простору, но крепкая рука маркиза удержала ее.