Ромейское царство

Судебное постановление митрополита Навпакта Иоанна Апокавка о расторжении брака (первая треть XIII в.).

Сегодня пришли ко мне Константин Папаиоанопулос и Анна […]. Оба молодые: Константин, роста небольшого, выглядит приблизительно лет на шестнадцать; весь он какой-то худой, то ли от природы, то ли от вынужденного недоедания. По сравнению с Константином Анна — вполне зрелая женщина, старше его годами и, как написано в насмешливой комедии, «надменна, капризна, падка до роскоши, словно Кесира»[138]. Вот они пришли, и стали просить расторгнуть их брак. Рассказывают, что их благословили, помолвили и обручили несовершеннолетних, когда они были совсем еще дети. С тех пор Константин почти нисколько не повзрослел. Анна же казалась его матерью, не потому, что постарела, а потому, что, достигнув цветущего возраста, располнела. И ей стал люб другой, она нарушила супружескую верность, ибо тот «младенец» не мог ни содержать ее трудом рук своих, ни выполнять своего мужского дела, а это особенно возбуждает у женщин ненависть к мужчинам, потому они и не могут жить вместе […].

Итак, мы порешили дать Константину и Анне развод по той причине, что оба супруга вступили в брак несовершеннолетними, а это — серьезное основание для расторжения брака, о чем гласит и государственный закон, и церковное определение, вынесенное при священной памяти святейшего Патриарха господина Иоанна Каматира[139], когда наше нижайшее ничтожество собственноручно и тотчас записывало церковные постановления. Вот и брак Константина и Анны да будет расторгнут: Анна пусть выйдет замуж, но, разумеется, не за того развратника, а за другого человека, чтобы никому не повадно было так или иначе, полюбив замужнюю женщину, развратничать с ней и при этом надеяться взять ее в жены. Обручивший же их священник, как того требует истинное человеколюбие, да не будет допущен к священнодействиям, дабы, будучи наставником людей, он не совершал неустановленного Церковью и не скреплял священными словами противозаконного. Анна пусть возвратить Константину все его имущество, оказавшееся у нее. Таково вынесенное по рассмотрению этого дела решение.

Из «Стратегикона» («Советов и рассказов») (около 1075–1078 гг.) военачальника, магистра Кекавмена Катакалона.

112. О воспитании дочерей.

Пусть сыновья и дочери твои почитают тебя, ты же не стыдись их и не презирай, даже если они еще несмысленны. Они ведь будут поступать так, как научатся от тебя. Стыдись также и сам себя. Человек, не стыдящийся сам себя, не станет и другого стыдиться. Не будь надменным, ибо всякий, кто неразумно надмевается, потом раскаивается. Чти старца и юношу, и почтен будешь и ими и сотворившим их. Входя в церковь, не глазей на женскую красоту, но взирай на алтарь, преклонив голову.

113. О чтении.

Много читай и многому учись. Если не разумеешь, крепись, ибо после частого перечитывания книги даст тебе Бог разуметь и понять ее. Если не знаешь чего, спроси о том людей сведущих и не гордись. Ведь из-за этого, из-за нежелания спрашивать и учиться, люди остаются невеждами. Когда кто-нибудь говорит, дай ему кончить; если это добрая наука, ты получишь пользу, если нет — то и тогда получишь пользу, презрев ее. Исследуй Писания, как повелел Господь, но не усердствуй в этом попусту.

152. О почитании родителей.

Помни болезни матери твоей […]. Если станешь господствовать над всей землей и соберешь в руке твоей все сокровища, не сможешь воздать ей равное. Помни, как она покоила тебя на своих руках, и успокой ее. Проси, чтобы Бог принял молитву отца твоего и матери твоей. Помни, что нет для человека ничего желаннее чад, и если ты не родил их, то узнай это от меня […].

Хрисовул 1081 г. василевса Алексея I Комнина о представлении правящих полномочий своей матери, Анне Даласине.

Ничто не может сравниться с нежной и чадолюбивой матерью, не найдется более надежного талисмана ни против предвидимой опасности, ни против неожиданных каких-либо бедствий. Данный ею совет будет надежен, ее молитва будет твердой и непобедимой стражей. Такой была для моего царства, с самого юного моего возраста, моя августейшая мать и государыня, бывшая для меня и кормилицей и водительницей. Любовь матери предшествовала мне в звании синклитика, причем и преданность сына осталась во мне во всей неприкосновенности. Единая душа познавалась в разделенных телах и по благодати Христа сохранилась в целости и доныне.