Ромейское царство

Наушничество оставалось привычным явлением, прежде всего, в среде многочисленного византийского чиновничества. Не раз случалось так, что завистник от имени своего соперника сочинял подложное письмо — питтакий или пластографию — к врагу василевса (явному мятежнику или иноземному неприятелю) и подбрасывал в дом ничего не подозревавшего человека. Затем следовал донос, обыск и обнаружение страшной «улики». Иной раз доказательство «измены» добывалось следующим образом: лже-приятель вызывал сослуживца на доверительный разговор, пылко клялся ему в любви и дружбе и незаметно сворачивал беседу на скользкую, опасную тему (император, его фавориты, греховный образ жизни, корыстолюбивые приближенных, возможные перемены в окружении трона). А в это время за занавесом сидел заранее приглашенный царский нотарий-скорописец, который подробно записывал «крамольные речи» доверчивого простака. Именно таким образом, притворными клятвами и провокационными речами, в 541 г. хитроумная Антонина, жена знаменитого полководца Велисария, добилась у всесильного, уверенного в себе премьер-министра императора Юстиниана, но неосторожного на язык Иоанна Каппадокийского, признания стремления овладеть троном. Стремясь очернить, она выманила его для тайных полуночных переговоров за город. При этом юная дочь Иоанна, Евфимия, вовлеченная в опасную интригу, тоже стала орудием отстранения отца от власти. Чтобы избежать преследования и спасти жизнь, несчастный Иоанн покинул столицу и уехал в Кизик, где вынужденно принял монашеский постриг, чтобы избежать худшего.

Практика доносительства особенно усиливалась во времена духовного разброда и шатаний. К примеру, так было в поздней, Палеологовской Византии при попытках заключить церковную унию с Западом, когда власти подвергали преследованиям всех несогласных со своей политикой. Даже влиятельные и родовитые аристократы, крупнейшие должностные лица не были застрахованы от того, что завтра, говоря словами Георгия Пахимера, «лишь только кто хрюкнет на них обвинением», они окажутся причисленными к изменникам. Легко отделавшимися можно было считать тех, кто обрекался на ссылку, изгнание в отдаленные, глухие провинции, «на север» — в Крым, на острова (к слову, знаменитые Принцевы острова в Мраморном море получили свое название из-за многочисленных попадавших туда ссыльных царского достоинства), а также заключение в монастырь, дословно «уединенное место», которое выполняло в этом случае роль тюрьмы, плюс позорное обритие головы, бороды, даже бровей, штраф и конфискация имущества.

Иногда ссылка сочеталась с насильственным постригом в монахи. Последнее представляло собой нарушение канонических норм, но это не мешало считать его действительным. Только в редких случаях удавалось добиться отмены пострижения, ссылаясь на нарушение обычаев, к примеру, употребление мясной пищи в день пострига.

Измена, дезертирство из армии, приравнивавшиеся к тяжким преступлениям, карались трехлетним обращением в рабство, если виновный совершил такой проступок второй раз и добровольно вернулся после этого на родину. Если же он перебегал к неприятелю трижды, ему грозило уже пожизненное низведение в рабское состояние.