Ромейское царство

И… будто по мановению Божьей руки на Ромейское царство на долгое время снизошел мир: на Западе все успокоилось. Граница и столица были дополнительно укреплены, кое-кто из нерадивых, корыстолюбивых фемных архонтов предан суду. С молодым болгарским ханом Омуртагом, преемником наводившего ужас Крума, незадолго перед тем внезапно умершего жуткой смертью, видимо, от инсульта, удалось заключить тридцатилетнее перемирие, а внутренние раздоры, усилившиеся среди арабов, мятежное религиозное движение во главе с персом Бабеком, вызвали кризис власти у мусульман и положили конец их набегам. Однако общественный порядок Льву Армянину не удалось восстановить и не мудрено: согласно царскому эдикту, любой человек в любое время мог разбить священный образ, не опасаясь понести за это наказание, поэтому ризы со святыми изображениями рвали в клочья, иконы сбивали камнями, пачкали калом, рубили топорами и жгли на площадях и рынках. На Соборе 815 г., состоявшемся в константинопольской Айя. Софии, был провозглашен возврат к решениям Иерийского собора 754 г. Православных епископов избивали, пороли плетьми из воловьих жил, а самых упорных несогласных, включая непреклонного Феодора Студита, отправили в ссылку. Василевс создал сеть агентов и доносчиков, которые следили за любыми проявлениями иконопочитания, а уличенных бичевали, арестовывали, изгоняли, морили голодом. Такую жестокость к подданным не смогли компенсировать даже военно-политические успехи царя.

В 820 г. Лев Армянин был неожиданно убит, что стало результатом заговора его старого товарища по оружию Михаила, бывшего начальника экскувитов — дворцовых царских караульных. Этот простой, коренастый, полуграмотный, едва умевший читать и писать провинциал из малоазийского города Амория страдал заиканием и вошел в историю с соответствующим прозвищем Травл — «Заика», или «Шепелявый». Обвиненный в измене Льву, он был отправлен в темницу, где, закованный в цепи, дожидался весьма эксцентричной казни: его должны были бросить в печь императорских бань, привязав к обезьяне. Но пока ужасная расправа готовилась, сторонники Михаила успели безжалостно расправиться с василевсом, изрубив его мечами на ранней утренней службе прямо в алтаре дворцовой церкви, отсекли ему руку то ли с крестом, то ли с кадилом, которыми несчастный пытался отбиваться, а убитого поместили в общественное отхожее место, чтобы потом в обнаженном виде проволочить по Ипподрому и свезти на муле в гавань. Здесь труп свергнутого царя погрузили на корабль и, вместе с женой и четырьмя сыновьями, отправили на находившийся примерно в двух десятках километров от Константинополя остров Халки в Мраморном море, где мальчиков кастрировали.

Новый василевс, амбициозный Михаил II был грубовато-прямодушным, невежественным солдатом с хамскими манерами, которому однако хватило здравого смысла не будить религиозные страсти, споры и предоставить верующим полную свободу, по крайней мере, за пределами столицы, лишь бы они слишком явно не проявляли приверженность к иконам и не занимались открытым проповедованием иконопочитания. Все относящееся к иконам должно было «погрузиться в великое молчание». Василевс освободил всех заключенных и сосланных иконопочитателей во главе с многократно пострадавшим Феодором Студитом и низложенным Патриархом Никифором, которые мирно скончались соответственно в 826 и 829 гг. Иконы, как и при Льве Армянине, не убирали из церквей, но старались держать их повыше под предлогом, что невежественные христиане, будто идолопоклонники, доходят в своем заблуждении до употребления краски с икон на Причастие и берут образы святых в качестве анадохов — «крестных отцов» детей. Верившие в иконы вынуждены были молитвенно общаться со священниками-иконоборцами и новым иконоборским Патриархом Антонием Кассиматом (821–837 гг.), причащаться у них. При этом далеко не все понимали, что они поступают плохо, неправославно.

Зато своего апогея политика преследования иконопочитателей достигла в царствование сына Михаила Травла, высокообразованного, умного, справедливого, но горячего и несдержанного царя Феофила (829–842 гг.). Он был воспитан упомянутым выше знатоком наук и богословия, игуменом столичного монастыря Сергия и Вакха Иоанном Грамматиком в духе непримиримого иконоборства, полагал, что вновь последовавшие поражения от арабов проистекают от излишней снисходительности к иконопоклонникам и вообще всячески подражал Константину V, громкая посмертная военная слава которого не давала ему покоя. Со временем его талантливый учитель, поражавший в своих проповедях ссылками на языческих философов наравне с Отцами Церкви, стал патриаршим синкелом, а в 837 г. — Вселенским Патриархом Константинополя. Но иконодулы продолжали обзывать его «нечестиеначальником», «блюдогадателем», «колдуном», а он бесчестил их как лжецов-«иконников».