Ромейское царство

Все это вынудило болгарского хана Бориса (852–889 гг.), склоняемого к Крещению его сестрой, воспитанной при ромейском дворе, перестать слать посольства к франкам и по заключению мира после очередного успешного похода ромейских войск к болгарским пределам довольно поспешно принять от византийцев христианство в 864/865 г. После Крещения он, по традициям византийской дипломатии, получил имя своего восприемника, крестного отца, правившего на тот момент василевса Михаила III, и титул князя, по-ромейски «богоданного архонта». За ним крестились и его подданные, а при болгарском дворе образовалась сильная проромейская партия. Это был один из крупнейших официальных миссионерских успехов Ромейского царства после VIII в., отмеченного усилиями лишь единичных частных проповедников, таких как Стефан Сурожский (Сугдейский), пытавшегося умножить число христиан в юго-восточном Крыму. Правда, почти тогда же, в 777 г. принял Крещение свергнутый и бежавший в Византию хан тюркского народа булгар Телериг. По традиции его восприемником от купели выступил василевс Лев IV Хазар, который женил крестника на своей родственнице. Но это не шло в сравнение с Крещением целой страны, и какой страны!

Теперь Православие распространилось в сопредельном могущественном государстве, чуть было не попавшем под покровительством папского Рима. Поражение последнего в этой борьбе за Болгарию объяснимо в значительной мере тем, что, хотя византийцы настойчиво требовали соблюдения исключительно ромейских церковных традиций, не совсем приходившихся по нраву болгарам, и наводнили болгарские земли греческими и армянскими священниками, которых надо было теперь кормить и содержать, Константинопольский патриарх не стал настаивать на том, чтобы языком богослужения в Болгарии был непременно греческий. Папство же не пожелало идти на аналогичную уступку в отношении латинского языка. Поэтому вся церковная литература в Болгарии стала переводиться с греческого на славянский, понятный и знатным, и простым болгарам. В целом христианизация ускорила и завершила процесс этнического и государственного сплочения страны, процесс ее славянизации, а оппозиции старобулгарской знати в прямом смысле была отрублена голова.

Итак, Болгария, попавшая в сферу борьбы Константинополя и Рима за церковное верховенство над страной, получила Крещение из рук ромейского духовенства, что имело огромное значение для увеличения влияния Византийской империи на Балканах. Здесь около 870 г. было создано архиепископство в македонском городе Охриде. Оно включило 32 новых епископства во главе с греческими архиереями.

Впрочем, победу не удалось распространить далее на Запад. Болгарский успех некоторое время оставался уникальным. Хитрый и беспринципный князь Борис-Михаил удачно воспользовался актом единения с Ромейским царством и потребовал у византийцев, «поскольку их теперь не двое, а один», в обмен на покорность и вечный мир отдать ему пустовавшие пограничные земли от Сидиры до Девельта (он же Загора). Византийская сторона благосклонно их отдала, поскольку в соответствии со своей дипломатической стратегией полагала, что они переходят болгарскому «богоданному архонту» в управление, а не отторгаются от Империи ромеев.

Указанные обстоятельства не помешали Борису-Михаилу начать добиваться для своей только что созданной Церкви автономии. С этой целью он обратился к смелому, властному Папе Николаю I, но, несмотря на все реверансы и поиски взаимоприемлемых компромиссов, получил отказ. Рим сам был не прочь прибрать к рукам Болгарскую Церковь и заявил о своем праве окончательного решения всех церковных вопросов. Однако это стремление вызвало раздражение себялюбивого, высокомерного и резкого Константинопольского патриарха Фотия, конфликтовавшего с Римом. Николай сочувственно относился к «игнатианам», сторонникам фанатичного Патриарха Игнатия, оскопленного сына Михаила Рангави, сверженного Фотием с нарушением канонов. В итоге развязавшихся интриг и богословских споров Папа предал Фотия анафеме, а Патриарх, не оставшись в долгу, в 867 г. добился от Константинопольского церковного собора отлучения Николая от Церкви. Уже после смерти соперника Фотий примирился с его преемником, поскольку папство, лишившись поддержки пришедших в упадок Каролингов, было не в состоянии отбиваться от арабских рейдов без помощи Ромейского царства. При этом каждая Церковь — Римская и Константинопольская — сохраняла свои обряды и формальное равенство по отношению друг к другу. Прочих трех глав восточных патриархатов можно было не принимать в расчет: они были обречены на полное бессилие, поскольку находились под чужеземным мусульманским владычеством.